От Симона Боливара до Эрнесто Че Гевары. Заметки о Латиноамериканской революции - [83]

Галеано отмечает: «Франсиа представлен как один из самых зловещих экземпляров в зверинце официальной истории. …Многие представители левой интеллигенции, пользуясь «чужими очками» при изучении истории наших стран, подчас принимают на веру некоторые мифы, канонизации и анафемы правых».

После смерти Франсиа правительства Карлоса Антонио Лопеса и его сына Франсиско Солано Лопеса продолжали и развили дело своего предшественника. Страна переживала экономический подъем. Двести иностранных специалистов, получавших хорошее жалованье из государственной казны, оказывали стране активную помощь. Парагвай имел устойчивую национальную валюту и располагал достаточным богатством, чтобы делать крупные капиталовложения, не прибегая к иностранной помощи. У страны не было ни одного сентаво иностранного долга, однако она была в состоянии содержать лучшую армию в Южной Америке, а также посылать в Европу учиться и совершенствовать свои знания парагвайских студентов. В Парагвае 98 % территории составляло общественную собственность: государство предоставляло крестьянам наделы земли в обмен на обязательство обживать их и постоянно обрабатывать эти участки без права продажи. Существовали к тому же 64 «поместья родины», то есть хозяйства, которыми непосредственно управляло государство. «Самая передовая страна Латинской Америки строила свое будущее без иностранных капиталовложений, без займов английского банка и, не прося благословения у жрецов свободной торговли», — замечает Галеано.

При активном участии Англии был подписан бразильско–аргентинский пакт, «это был смертельный приговор Парагваю». Венасио Флорес вторгся в Уругвай при поддержке Аргентины и Бразилии и создал в Монтевидео свое правительство. В 1865 г. был создан «Тройственный союз» против Парагвая, президент которого Солано Лопес предупреждал о вторжении в случае захвата Уругвая. Война длилась 5 лет.

«Это была настоящая резня», — пишет Галеано. «Парагвайцы упорно защищали свои позиции, цепляясь за каждую пядь земли у реки Парагвай». «Ненавистный тиран» Франсиско Солано Лопес повел себя героически, призывая к защите родины. Парагвайский народ, — мужчины и женщины, дети и старики, — полвека не знавший войн, боролся под его знаменами не на жизнь, а на смерть. В 1870 г. Лопес повел свое войско, «похожее уже на сонмище призраков, — стариков и мальчишек, надевших фальшивые бороды, чтобы издали казаться врагам старше», — в глубь страны. Захватчики штурмовали развалины столицы Асунсьона. Парагвайского президента сначала ранили из пистолета, а затем добили ударом копья в лесу на горе Кора. Перед смертью он воскликнул: «Я умираю вместе с моей родиной!» «Это была чистая правда. Парагвай умирал вместе с ним», — заключает Галеано.

В 1870 г. население Парагвая сократилось до 250 тыс. человек, одну седьмую бывшего населения до войны. Территория Парагвая большей частью была разделена между победителями, побежденные парагвайцы были превращены в рабов. Но эти три страны потерпели финансовый крах, усиливший их зависимость от Великобритании. «Кровавая расправа с Парагваем наложила несмываемую печать на дальнейшую судьбу этих стран».

В середине XX века диктатор Альфредо Стреснер, превративший Парагвай в огромный концентрационный лагерь, называл себя наследником президента Лопеса. «Но как можно сравнивать Парагвай, каким он был 100 лет назад, с тем, каким он стал сейчас, превратившись в перевалочный пункт контрабанды и царства узаконенной коррупции?» — возмущается Галеано.

«Война, окончательно закрепившая неоколониальную судьбу Латинской Америки, начиналась одновременно с завершением войны, в результате которой США смогли утвердиться как великая мировая держава», — пишет Галеано, имея в виду войну «Тройственного союза» против Парагвая. В 1865 г. генерал Улисс Грант праздновал капитуляцию генерала Роберта Ли. Гражданская война в США закончилась. Еще в 1837 г. Эмерсон заявил: «Мы слишком долго внимали утонченным музам Европы. Но мы пойдем сами по себе, ибо у нас есть свои ноги, чтобы шагать вперед, свои руки, чтобы работать на себя, собственные убеждения, которых будем придерживаться». Джордж Вашингтон в своем прощальном послании завещал США «идти своим путём». До Гражданской войны генерал Грант участвовал в ограблении Мексики. После Гражданской войны, став президентом, он отстаивал идеи протекционизма. Всё это было составной частью процесса национального самоутверждения.

Доминго Фаустино Сармьенто — в 1868–1887 гг. президент Аргентины, — смотрел на Соединенные Штаты Америки как на образец, которому должны подражать страны Латинской Америки. «Нам не остановить Соединенные Штаты в их развитии, как кое–кто предполагает у нас. Наше дело — догнать Соединенные Штаты. Станем единой Америкой, подобно тому, как море едино с океаном. Станем Соединёнными Штатами». Это получило название «цивилизованного проекта» (или реколонизация) для Латинской Америки. «…Североамериканец — это англосакс, избежавший смешения с народами, уступающими ему в энергии, и сохранивший свои политические традиции; и потому он не деградировал от соприкосновения с расой, бессильной управлять обществом, что характерно для доисторического человека». Дерево познается по плодам его. Сармьенто был убежден: «Нет такого аргумента против осуществления наших намерений, который мы бы не сумели с легкостью опрокинуть, ведь мечты наши уже осуществлены и осуществляются на наших глазах в Соединенных Штатах». И далее: «Все народы идут в этом направлении…» Он был убежден в том, что когда–нибудь появятся Соединенные Штаты Южной Америки, «имя, которое будет не пустым звуком, ибо великие идеи, стоящие за ним, будут подкреплены чувством человеческого достоинства и духом благородного состязания».