От рождения до костра - [77]

Очень хороши этнографические зарисовки автора, касающиеся обычаев, связанных с семейными событиями. Это не фотографии и, главное, не беспристрастные наблюдения чужеземца. С глубоким пониманием и горячим сочувствием пишет он, например, об обрядах, связанных со смертью, и вовлекает читателя в искреннее сопереживание горю вдовы, которое и в Тамилнаде, и в среде всех индусов из «высоких» и «средних» каст является горем, умноженным на бесконечность. Действительно, нам трудно себе представить, что означает вдовство у индусов, особенно для молодой женщины (а ведь даже детские браки еще не полностью изжиты в этой стране). Утрата усугубляется неизмеримо тяжелым комплексом резко изменяющегося отношения к вдове со стороны всех окружающих, всего общества в целом. «Ты виновата в смерти мужа, ты проклята богами, ты грешила в своих прошлых перерождениях, и за это воздалось тебе» — вот что читает вдова во взорах не только всех родственников и знакомых, но и каждого встречного. Ее боятся, ее сторонятся, ее ненавидят.

И несмотря на то, что новые общественные отношения меняют старые обычаи, несмотря на то, что еще в 1950-х годах были приняты законы, запрещающие преследование вдов, разрешающие им вторичное замужество и дающие им право наследовать часть имущества покойного мужа, все же застойность традиционного отношения к вдовам нарушается медленно. Лишь в среде образованных и, более того, европеизированных горожан они пользуются широкими социальными правами и лишены комплекса личной вины, хотя и тут очень редко выходят замуж вторично. В более же широких слоях индусской общины (повторяю — не в «низких» кастах, где общество не подавляет вдов) их участь не только печальна, но зачастую трагична.

Надо отдать должное жадной наблюдательности автора, который донес до нас, советских читателей, все особенности столь незнакомого нам индусского (здесь — в частности, тамильского) похоронного обряда, как кремации, так и погребения. Он умудрился увидеть и разузнать все — как маслом поливают костер, и чем присыпают и смачивают тело покойного, и как несут к месту кремации, и как хоронят, и в каких именно случаях происходит то или другое. Все эти сведения не только интересны для читателя, они ценны и для ученых: советских этнографов-индологов так мало, что они уже поэтому не могут уделять внимание этим первейшим по своей важности для них вопросам и не имеют возможности изучать их на месте. А старые обычаи в это время постепенно уходят, как вода в песок, и с ними вместе — закодированные в них бесценные данные.

Главы о тамильском календаре и о праздниках тоже чрезвычайно интересны и напоминают хорошо отснятый цветной документальный фильм. В диапазон описаний уместилось много материалов, касающихся не только тамилов, но несущих информацию и обо всей Индии, — от распространенной в стране веры во влияние планет на судьбы людские до таких деталей быта, как антиалкогольные традиции, особо соблюдаемые, как это ни парадоксально звучит, в дни праздников.

Типична для индусов и красочно описанная в книге бескровная коррида — ведь быков здесь никто не пытается убивать не только потому, что это священное животное, но и потому, что вообще в Индии зрелище насилия и кровавых сцен издревле отвратительно для каждого человека. Взрывы религиозно-общинной розни или межкастовых столкновений провоцируют иногда проявления крайней жестокости, но эти действия и сами провоцируются спекуляциями на религиозном или кастовом самосознании, которое в таких случаях может оказаться сильнее всех традиционных психических тормозов, и в том числе исповедуемой в той или иной мере всеми доктрины ахимсы, то есть ненасилия, неубийства, неповреждения чужой жизни.

С глубокой симпатией и все с той же нигде не изменяющей автору наблюдательностью он описывает и танцы, и народный театр тамилов, корнями своими тоже уходящие в толщу тысячелетий.

В книге нет рассказа о бхарата-натьям, классическом тамильском стиле танца, который стал уже общеизвестным. Когда-то его-исполняли только девушки девадаси — «рабыни бога» — под каменными сводами храмов бога Шивы. В независимой Индии, где большое внимание уделяется развитию всех форм народного искусства, этот танец стали изучать профессиональные танцовщицы и вывели его из-за стен храмов на площади, на эстраду и в театры. Артисты часто выезжают за рубеж, демонстрируя миру изумительно отточенное искусство «языка жестов» и пластическую красоту и выразительность поз. Многие из них были и в нашей стране. Советские люди видели этот танец по телевидению и даже некоторые талантливые наши танцовщицы стали изучать и исполнять несложные отрывки из него. Он описан также в работах наших специалистов.

Глубокая и искренняя симпатия автора к индийцам, полное отсутствие стремления «сыграть на экзотике», старание осмыслить и-правдиво донести до читателя все незнакомые нам явления жизни тамильского народа, сделать его ближе и понятней — все свидетельствует о том, что сохраняется у нас прекрасная традиция всестороннего изучения жизни дружественных нам народов Индии. У истоков этой традиции стоял Афанасий Никитин, а достойными продолжателями были Герасим Лебедев, И. П. Минаев, А. Е. Снесарев и другие русские путешественники и исследователи, никогда не спекулировавшие на показе мистики или чудес (чаще всего придуманных для заманивания доверчивых читателей), внимательно и сочувственно-вглядывавшиеся в жизнь индийцев, в их горе и радости, чаянья и успехи.