От Рима до Милана. Прогулки по Северной Италии - [27]

Наследником Галеаццо Марии стал его семилетний сын — Джан Галеаццо, очаровательный мальчик. Его портрет тоже можно увидеть в Коллекции Уоллеса. Мать мальчика, Бона Савойская, была назначена регентом: красивая, веселая, беззаботная, но, как заметил Филипп де Комин, который хорошо ее знал, — дама, не отличающаяся большим умом. Вскоре она по уши влюбилась в красивого скульптора, служившего при дворце, и осыпала его подарками и привилегиями. Враги со злорадным удовольствием наблюдали за ее интрижкой с Тассино — так звали молодого человека. Больше всех интересовался этим деверь Боны — Лодовико Сфорца иль Моро. В то время ему было двадцать пять лет. Лодовико являлся человеком редкого обаяния и больших способностей, однако исторические источники утверждают, что он был негодяем.

Звали его иль Моро,[27] но не потому, что у него была темная кожа, а потому что ему дали имя Лодовико Маурус, и он — шутки ради — взял себе второе имя и герб с головой мавра и тутовым деревом, к тому же нанял слуг-мавров: тогда это в Милане было модно. Одним из лучших портретов Лодовико является портрет работы Бернардино Дзенале, который находится в пинакотеке Брера. На нем вы увидите более тонкий и аристократический облик, чем у его великого деда. Ибо юмор старого солдата сменился здесь вежливой грацией, расчетливым очарованием. Такой типаж здесь не редкость. Вы и сейчас найдете таких мужчин. Они выходят у дорогих миланских ресторанов из автомобиля с наемным шофером.

Не существует свидетельства о том, что на ранней стадии интрижки Боны с Тассино он хотел занять место юного племянника, но когда фаворит регентши сделался главнее любого герцога, а любовница его в этом всячески поддерживала, Тассино предложили уйти. Для итальянской истории это довольно необычно, потому что нож считался нормальным способом решения проблемы с такими молодыми людьми. Тассино тоже так думал, потому намек понял и исчез, прихватив с собой драгоценности на огромную сумму. Бона, как безумная, побежала за ним следом, но не догнала и влачила с тех пор унылое существование при французском дворе. В сложившейся ситуации Лодовико иль Моро взял на себя роль опекуна племянника. Когда ребенку исполнилось десять лет, он нарядил его в белый бархат и короновал в соборе как шестого герцога Милана. Любящий дядя, надежная опора, был рядом с ним. Мальчик полюбил Лодовико всей душой, как мог бы полюбить погибшего отца.

В Северной Италии после смерти великого правителя каждый раз в политическом калейдоскопе происходила встряска, и властные структуры, перегруппировавшись, складывались в новый орнамент. Старые друзья становились вдруг врагами, а неприятели заключали друг с другом временное перемирие. Баланс сил, сложившийся в это время, представлял собой тонкий механизм и отвечал на страх, как сейсмограф на колебание почвы. Так Милан, Флоренция и Неаполь, объединившись, спасли Феррару от козней Венеции и папства. В то время в Милан прибыл странный человек, гений. В рекомендательном письме Лоренцо Медичи отозвался о нем как об изобретателе военных машин, артиллерийских орудий, строителе мостов, создателе каналов, архитекторе, скульпторе. Слово «художник» замыкало длинный перечень. Звали этого человека Леонардо да Винчи. Ему в ту пору было тридцать лет.

Лодовико не нужны были военные машины Леонардо, так как война закончилась, а за ней последовали самые блестящие годы в истории Милана. Одна причина, по которой я восхищаюсь Лодовико Сфорца, — это то, что Леонардо да Винчи, не самый легкий в общении человек, нашел в нем конгениального управляющего и провел у него на службе шестнадцать лет. В промежутке между написанием бессмертных картин и работой над Колоссом — конной статуей Франческо Сфорца — Леонардо создавал машины для театра масок, костюмы для маскарадов и даже для турецких бань. Существует мнение об этом, самом интеллектуальном среди художников человеке, будто он жизнь свою проводил в невиданной роскоши и довольстве, что вряд ли соответствует истине. Леонардо был рассеянным, непрактичным гением, к тому же перфекционистом, который ни разу не был доволен своей работой. Если предположения некоторых художественных критиков верны, то посещение его мастерской в Милане было бы весьма интересно. Среди неоконченных картин, над которыми он работал, когда на него находило вдохновение, — «Мона Лиза», «Мадонна в скалах», «Мадонна с младенцем и святой Анной». Все эти картины находятся сейчас в Лувре. Хотя состояния в те времена растрачивались за один день, ему часто не платили, причем самыми необязательными плательщиками были монахи.

Молодой герцог Джан Галеаццо вырос человеком слабохарактерным, предпочитающим праздные удовольствия в ожидании, пока любящий дядя сделает за него работу. В двадцать лет он женился на дочери Альфонсо Калабрия Изабелле Арагон. Свадебное торжество отметили с размахом, и даже повара — как заметил кто-то — были разряжены в атлас и шелк. В 1491 году Лодовико Сфорца, реальный, по сути, правитель страны, решил, наконец, жениться. Выбор пал на старшую дочь герцога Феррары Изабеллу д'Эсте, однако оказалось, что она уже помолвлена с наследником маркиза Мантуи Франческо Гонзага. Тогда Лодовико сделал предложение ее младшей сестре — Беатриче д'Эсте — и получил согласие. Изучая исторические материалы, часто спрашиваешь себя, хотя бы как в этом случае: «Если бы Франческо женился не на веселой, смешливой Беатриче, а на ее старшей сестре, обладавшей железным характером, пошла бы история Италии по другому пути?»