От рабства к свободе - [6]

Книга Исхода описывает постоянное маловерие, малодушие и колебания людей. То нет воды, то не хватает пищи, то кажется, что все люди погибают в этих диких, бесплодных, безжизненных местах. Но, наконец, они достигают Синайской горы. Голая, подобная лунному ландшафту, скалистая гора. Она колеблется! И громы над ней, и молнии! Описано нечто, подобное извержению вулкана. Советский астроном и историк Николай Морозов считал, что там действительно было извержение вулкана, и люди приняли его за явление Бога. Но в таком случае когда погибли Помпея и Геркуланум, должна была родиться еще одна религия, так же и во многих других случаях. Но почему-то ничего такого не произошло.

Бог говорит Моисею: «Поднимись ко Мне; но народ не должен восходить».

Моисей поднимается на гору, на ее уступы. Что там происходило, мы не знаем. Это, конечно, закрыто для нас. Мистиков всех времен как магнитом притягивало к этой тайне. Ибо сказано, что «Моисей вошел во мрак, туда, где Бог». Образ Божественного мрака присутствует и у Мейстера Экхарта, у Григория Паламы, и у многих других мистиков. Григорий Нисский, философ и писатель IV века, автор книги «Жизнь Моисея», особенно внимательно останавливается на этом священном «мраке». Мы никогда не сможем узнать, что происходило на этой горе. Это остается тайной. Но Моисей возвращается оттуда с заповедями, заповедями для людей, которые еще вчера были рабами!

Какие же это заповеди? Что он принес? Какие-то особые ритуалы, сложные обычаи, причудливые и странные знаки и церемонии? Ведь так было на всем Востоке, да и на Западе: древняя Энеида в то время была полна всем этим. Не забывайте, что описываемые события хронологически происходили одновременно с Троянской войной, во времена Ахилла и Гектора.

Так вот, Моисей приносит две каменных доски, на которых начертаны десять «слов» («слов» значит «речений»). Именно поэтому в научный обиход вошел термин «Декалог» — заповеди Моисея являются декалогом, по-церковнославянски «десятословием». Конечно, вы все о них слышали или знаете.

Первое речение — «Я Господь, Бог твой (то есть Сущий; Яхве — Сущий), Который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства», то есть Он Тот, Кому принадлежит бытие, и Он Тот, Кто действует в истории, Он — Освободитель.

Он дает свободу — подчеркиваю — не потому, что люди такие свободолюбивые (читайте об этом книгу Фромма «Бегство от свободы»). Люди не любят свободы и никогда ее толком не любили. Свободу любят лишь избранники, и они сеют семена — обратите внимание на стихотворение Пушкина:

Свободы сеятель пустынный,

Я вьттттел рано, до звезды;

Рукою чистой и безвинной В порабощенные бразды Бросал живительное семя —

Но потерял я только время,

Благие мысли и труды…

— мрачное стихотворение, оно как раз об этом*.

*И далее:

Паситесь, мирные народы!

Вас не разбудит чести клич.

К чему стадам дары свободы?

Их должно резать или стричь.

Наследство их из рода в роды Ярмо с гремушками да бич.

Эпиграф взят из Библии: «Изыде сеятель сеяти семена своя» (Лк 8.5).

Итак, «Я вывел тебя из дома рабства. Да не будет у тебя других богов кроме Меня».

Значит, вера дает свободу — это первый пункт. Второй: Он есть Абсолют, и поэтому других богов быть не должно. Человек всегда изобретает других богов, даже тогда, когда теоретически приходит к единому Богу. «Да не будет у тебя других богов перед лицом Моим. Не делай себе кумира». Тут все против идолопоклонства, против почитания природы, включая почитание стихий, молнии, культа личности и чего угодно.

Один богослов сказал: эти заповеди устарели, у нас есть Евангелие — этого достаточно. Конечно, Евангелие в себя все это включает. Но увы! До сих пор десять заповедей не устарели, потому что человечество еще не способно соблюсти даже эти элементарные заветы, данные почти дикарям три с чем-то тысячи лет тому назад.

Идем дальше. Я читаю основные пункты. Дело в том, что когда позднее записывался этот текст, он был расширен, поэтому он имеет две редакции: одна — в Книге Исхода, другая — в Книге Второзакония, в 6-й главе, но смысл совершенно тот же.

«Не произноси имени Господа Бога твоего напрасно».

Это означает, что к тайне бытия человек не может приникнуть по-настоящему, если у него нет благоговения. Нельзя выманить истину из воды, как будто выманиваешь какую-то рыбу. Истина открывается как Личность! И она откроется только тогда, когда есть благоговение (эта практика показала себя во всех поколениях). А природа — это другое дело. Когда мы говорим, что природа хранит свои тайны, мы выражаемся метафорически. Но когда мы говорим о личностной тайне, то здесь без благоговения невозможно — все двери захлопываются.

И, наконец, четвертая заповедь: «Помни день субботний, чтобы святить его» — чтобы он был священный.

Слово «суббота» происходит от вавилонского сабаттуй, что значит «праздник» (существуют и другие этимологии этого слова). Но здесь праздник вносится в повседневную жизнь года. Совершенно искусственно каждый седьмой день (семь — это священное число, означающее полноту) человек должен был остановиться. Это очень важный момент.

Мы, люди XX века, должны понять, насколько это священная и важная заповедь. Ведь Церковь не отменила ее, а просто перенесла на день воскресный. В потоке будничных дней человеку необходим момент покоя. Необходимо сосредоточиться, необходимо вернуться к себе самому. И вот на ка-кой-то момент человек как бы освобождает себя не просто от труда, а от своей власти над жизнью. Он становится как бы бессильным и в это время может думать о Высшем.