От прощания до встречи - [91]

— И это верно, — охотно согласился генерал, поглядывая на Жичина и прицениваясь к его задиристости. — Так что цель у нас одна и работать нам, дай бог, в добром согласии.

Остановив веселый взгляд на Комлеве, генерал на минуту смолк, сопоставляя моряка и летчика, едва заметно улыбнулся и предложил им для житья-бытья парижский отель «Риц». Добавил, что обычно там останавливались самые знатные люди, а сейчас весь отель арендован штабом союзных войск, и это вполне закономерно, ибо сейчас нет более знатных людей, чем боевые офицеры. Не забыл упомянуть, что в этом отеле американские продукты и французская кухня — лучшее сочетание, какое он мог себе представить.

Все пока шло так, как предсказал советник посольства, и Комлев с Жичиным охотно приняли услугу генерала.

После того как довольно легко и быстро был согласован вопрос о транспорте, необходимом для доставки военнопленных в порты, куда будут прибывать советские корабли, генерал заговорил о переводчике. С английского и на английский русские коллеги, по его соображению, могут перевести самого дьявола, особенно когда вместе. Один недослышит или недопоймет, другой тут как тут — возместит с лихвой. А вот с французским…

— По-французски мы совсем не смыслим, — сказал Комлев.

Генерал молча кивнул, он и ждал такого ответа.

— Есть на примете один армейский капитан. Родом откуда-то из Латвии либо из Эстонии. Говорит и по-русски, и по-английски, и по-французски. Немецкий знает, итальянский. Ему все равно на каком языке, лишь бы говорить. Клад, а не капитан. Для меня это непостижимо, кажется, нужда крайняя и то не заставит.

Комлев и Жичин едва заметно переглянулись, но генерал был начеку и в тот же миг настойчиво предложил капитана-толмача в их распоряжение. Не дав им опомниться, британец с веселой улыбкой обрушил на них поток любезностей. Он уверял: с русскими коллегами ему просто повезло. Он был убежден, что за такого переводчика союзному командованию благодарны будут и русские и французы.

На версальском небе Жичин увидел первую тучу. Грозу она вроде бы с собой не несла, но легкие молнии уже блеснули. Вместо раскатов грома слышалась мягкая мелодичная речь генерала, пусть она такой доброй и останется хотя бы в первую встречу. Однако чем деликатнее был словоохотливый британец, тем пуще крепло у Жичина желание возразить ему. Так же мягко, так же улыбчиво, но возразить. Причем сделать это так, чтобы последнее слово осталось за подполковником Комлевым.

Жичин подкараулил первую же генеральскую паузу и повел свою речь:

— Французы, надо полагать, и в самом деле скажут вам спасибо, но когда еще скажут, а мы сейчас, сию минуту хотели бы выразить вам свою признательность. Разве это не удача, когда высокий британский генерал заранее предусмотрел все наши нужды? Нам даже неловко доставлять вам столько хлопот. Идет большое наступление, союзное командование занято серьезными операциями, а тут мы с переводчиком… Нам, наверное, и посольство поможет, когда будет нужда.

— А вы уже и в посольстве своем побывали? — спросил генерал, лукаво вскинув брови, давая понять, что если он в точности и не знал, то, по крайней мере, догадывался об этом, как знал или догадывался о том, что деликатное возражение Жичина имеет не военный, а посольский источник.

— В посольство мы заезжали, — ответил, улыбнувшись, Комлев. — Ненадолго, но заехали. О переводчиках речь не заходила. Думаю, и посольство может расщедриться, дело общее. Ну а если уж союзное командование решило оказать любезность, то грех было бы отказываться. Грех и, наверное, не шибко учтиво?

— Пожалуй, — охотно согласился генерал. Сравнивая про себя двух советских офицеров, он отдавал явное предпочтение Комлеву. Жичин видел это, чувствовал, мог даже разгадать ход генеральских размышлений. Генералы привыкли, чтоб им повиновались, а тут выискался с язвительными возражениями какой-то капитан-лейтенант, да еще иностранец, русский. Эти моряки, наверное, на всем белом свете форсуны и спесивцы. То ли дело его коллега — подполковник. Боевой летчик, с орденами, нетороплив, раздумчив. И старше-то вроде бы ненамного, а солидность не уступит генеральской. Возможно, представление Жичина о логике британского собеседника было неточным, а возможно, и неверным, но в эту минуту оно казалось ему безошибочным и он остался доволен своей проницательностью.

А генерал между тем весело, но настойчиво вел свою линию, за ней надо было следовать сосредоточенно.

— Пожалуй, — повторил британец. — Но я сейчас думаю не об учтивости. Бог уж с ней, с учтивостью, возьмемся за нее после победы. Нет слов, посольство, конечно, поможет. Выделят вам девицу-красавицу с розовыми губками да с синими ресничками, а жизнь у пленных, как можно догадаться, не рай. Там и вонь, и словеса не для девичьего ушка. Настрадается она, и вы вместе с ней, с беднягой. О пленных и думать будет некогда. Не женское это дело — возиться с пленными.

— Что правда, то правда, сэр, — ответил Комлев. — Мы и не возражаем против вашего капитана. Наоборот, тронуты вниманием. Как-никак — прибалтиец, можно сказать, земляк. Если он действительно будет в нашем распоряжении, если он постарается избежать попытки командовать нами, вопрос можно полагать согласованным. Добрый совет — другое дело, будем лишь признательны.