От плоти и крови - [60]

В кабинет вошел Джонас, сел на стол и протянул жене чашку:

– Притворись, что это крепкий черный кофе.

– Я, наоборот, стараюсь забыть его вкус. Свежемолотого, французской обжарки особенно, – простонала Рейчел и глотнула чая из эхинацеи.

– Фред обещает, что мы обязательно вскоре начнем выращивать кофе.

– Прямо сейчас я готова заявить, что это стоит риска повторного урагана, – вздохнула она. – Знаю, я слабая женщина.

– Не согласен, – прошептал Джонас и наклонился, чтобы поцеловать жену.

– Ты сделал детям завтрак и отправил их в школу? – спросила та, отметив про себя, что волосы мужа слишком отросли и что длинные пряди ему даже идут.

– Эй, я серьезно отношусь к исполнению своих обязанностей. Генри заварил для тебя чай и велел проследить, чтобы ты выпила. Это отличный напиток для восстановления энергии. А Люк помыл посуду. Не переставая ворчать при этом, но помыл.

– Наши сыновья – самые лучшие.

– К слову о мальчишках. Среди тех, кто приехал из деревни сектантов, есть один парнишка. – Джонас заметил неодобрительный взгляд жены и вскинул руки. – Это секта, точно тебе говорю. Просто называю вещи своими именами.

– А я и не спорю.

– Итак, того мальчика зовут Габриэль, и ему недавно исполнилось три года. Мы с ним разговорились по дороге в город. Не стал вчера поднимать эту тему, потому что ты устала. Мы оба устали и нуждались в отдыхе.

– Мы получили целую группу пациентов, которые отказываются от простейших процедур. Видимо, большинство запугивают остальных и запрещают соглашаться на лечение. А те, кто все же принимает нашу помощь, потом чувствуют себя виноватыми. Один из младенцев страдает от истощения и обезвоживания из-за фанатичной матери, молоко у которой почти закончилось. А второй – годовалый – едва обучен есть твердую пищу и недавно отлучен от груди, потому что стал сиротой. И у него запущенное воспаление среднего уха. – Рейчел сделала еще пару глотков чая и устало потерла пальцами висок. – Эти люди отказываются брать даже одеяла, если те сделаны из шерсти, и не хотят надевать кожаные сапоги.

– Секта, как я и сказал. Промыли им всем мозги. – Джонас подошел к жене со спины и принялся массировать ей плечи, чтобы снять напряжение. – Но дети еще способны воспринимать новые идеи. И обязательно научатся жить по-другому. Вот, это его карточка.

– Габриэль, три года, пол мужской, – зачитала Рейчел. – Истощение, стригущий лишай, воспаление среднего уха.

– Да, это он. Знаешь, есть в этом ребенке что-то такое… Я вижу, что он поправится. А вот тот… с двусторонней пневмонией…

– Исайя, шестьдесят лет?

– Да. Он скоро умрет.

– Если бы он только согласился на лечение…

– Может, тогда бы все сложилось по-другому. Или нет. Но он точно скоро умрет.

– Ясно. – Рейчел не стала спорить с мужем, чей дар заключался в предвидении скорой гибели.

– Детям понадобится семья, – произнес Джонас, снова присаживаясь на край стола.

– Секта – да-да, ты прав на этот счет – считает себя семьей.

– Но это не так. Настоящая семья никогда не позволила бы детям голодать, когда в лесу полно дичи. Не позволила бы замерзать до полусмерти, когда можно найти укрытие от холода. Возможно, взрослые уже никогда не сумеют воспринять идеи, отличные от тех, что проповедовали в секте, но дети еще на это способны. Самые маленькие уж точно. А Габриэлю всего три года! Его отец, или мужчина, которого он считал отцом, погиб при нападении. А мать умерла при родах или вскоре после того. Он не уверен.

Во время оживленной речи мужа Рейчел согласно кивала, а затем поняла, к чему он ведет.

– Джонас, мне кажется, я догадываюсь, куда ты клонишь.

– Ему нужен дом. – Он нежно взял руку жены в ладони, заглянул ей в глаза. – Мы можем его дать. Габриэлю нужна семья. Мы образец любящей семьи. Я вижу в нем что-то особенное, Рейчел. Не могу это объяснить, но он нуждается в нас.

– Трехлетка. – Она откинулась в кресле. – Нашим сыновьям одиннадцать и восемь. Маленький ребенок, который ни разу в жизни не видел туалета и ванны. А наши ребята…

– Само собой, с ними нужно будет это обсудить. Чтобы они дали согласие.

– Генри точно не станет возражать. У него доброе сердце. Но вот Люк… Его уговорить будет тяжелее, – задумчиво произнесла Рейчел и усмехнулась, потому что младший сын пошел в нее, как внешним видом, так и характером. – И, кстати, меня ты тоже не до конца убедил. Зато ты уже принял решение.

– В ту секунду, как я взглянул на Габриэля, а он – на меня, пришло озарение. – Джонас развел руками, похоже, и сам слегка озадаченный. – Мгновенно, как вспышка. С Генри и Люком было по-другому. Когда я взял их на руки, меня окутало невероятное, одурманивающее чувство всепоглощающей любви. И чего-то еще… О, я вижу, ты понимаешь, о чем я.

– В тебе говорит дар или доброе сердце?

– Честно? Думаю, и то и другое.

– Сначала нужно получить согласие сыновей, – стараясь не улыбаться, сообщила Рейчел.

– Я тебя обожаю. – Джонас схватил обе ее руки, поднес к губам и по очереди поцеловал. – Спасибо.

– Я тоже тебя люблю, но благодарить еще рано.

* * *

Дункан шел домой после тренировки в академии с лучшим другом Дензелом. Несмотря на то что тот был оборотнем, он никак не мог освоить необходимый минимум боевых навыков, а потому еще ни разу не участвовал в настоящем сражении. Только в ролевых играх. Как обычно, он пытался вызнать все детали битвы при Шенандоа.