От первых слов до первого класса - [122]
(7, 6, 5).
"Вот здесь запери'" = запри.
(7, 6, 6).
*Негря'ты* - негритята.
(7, 6, 17).
"Шестыми' красками красил, в шестими' нет". "Теле'жища".
(7, 6, 20).
"В одно'м ни'м". "Наверно, у самоедов и в Индии нет никаких школ - они сами ничего не знают. Они не знают и самое слово школа". Играет в орлов. Об одном говорит: "Малокрылый".
(7, 6, 21).
"Они перескачивают". "Тут такая толчеи'ща этих гусей!"
(7, 6, 23).
Володя и Женя рисуют, изображают поездку в Сивинь. Нарисовали три подводы, все кучера замахиваются кнутами. Приговаривают: "Как он лепе'щет лошадь!"; "Как он лепестнул!" Я спрашиваю, что это значит. Володя, смеясь, отвечает: "Мы и сами не знаем. Это мы только сейчас выдумали". Через несколько минут я их спрашиваю, что делают кучера, а они уже забыли; стали вспоминать и назвали: "Стебе'щут - стёб-стёб!" Это, по-видимому, от глагола "стебать", осмысленного под влиянием "стегать". "Лепе'щет лепестну'л", видимо, по аналогии "хлыщет - хлыстнул".
(7, 6, 27).
"Мам, Москва - она, и Пенза - она. Лондон - он, НьюЙорк - он". Говорит после того, как спрашивал, сколько в Пензе и Москве бань. *Раздвойгя'ется. Раздвойнённый* - Раздваивается. Раздвоенный. Говорит о ядрах абрикоса.
(7, 6, 29).
Показывает на картинке два разных паровоза и сообщает: "Это старинный паровоз, а это нови'нный". Но тотчас же прибавляет: "теперешний".
(7, 6, 30).
"Купи мне картинок для своденья", т.е. сводных картинок. "Мои лыжи кажутся перед его велика'ньи лыжи". *Дай мне третёрку* = тройку (карточкую).
(7, 7, 4).
"Мороз - дергоно'с. Мороз дергонос нынче. Дергает носы".
(7, 7, 6).
"Весь двор изъезден лыжами". *Га'гьи крылышки*. При повторениях было "крылья гаги" и "гагачьи крылья". "Гагьи" явно его не удовлетворяло.
(7, 7, 8).
"Домик, больно у него двери'ща большая". *Я все сотеру'* = сотру.
(7, 7, 9).
"Они стали склизе'й". О лыжах.
(7, 7, 13).
Указывает на новый самодельный бумажный абажур у лампы: "Зачем такая большая дыра? Тогда была с прогаром, а теперь без прогара".
(7, 7, 14).
*Мам, расклажи'* = разложи ("расклади").
1929 год
(7, 7, 17).
"Одного дятелка сведу". Говорит о сводной картинке. "У сосны с каждой стороны по три сучку'". Отталкивается ногой от печки и прыгает по комнате: "С одного отта'лка надо прыжка'ть". При повторении было "прыгать".
(7, 7, 18).
"У нашей две верхушки, она наполовину раздвлйнилась". О елке. "Ногастый!" О нарисованном аисте. "Моя елка вон какая коря'жистая". "Порши'нка" - зернышко пороха. "Что всего нужней в хозяйстве?" - "А по-твоему?" "Толя говорит - куры" - "А ты?" - "Лошадь".
(7, 7, 20).
"Почему это теперь не только на салазках, но и на лыжах не падаешь? А в книгах пишут, и на салазках всё падают".
(7, 7, 22).
"Двор был иссле'женный медведем".
(7, 7, 23).
*Зари'чка* - уменьш. от "заря". "Двенадцать аршинов".
(7, 7, 24).
Женя считал с моей помощью. Когда дошел до 70, заявил, что столько лет дедушке, и прибавил, что он так долго живет, потому что не ругается. Потом спрашивал: "Что больше - сто или сотня?" - "Одинаково" - "Мы говорим "сто", а мужики "сотня": "Сотню дал". Последнее говорит, явно изображая крестьянина.
(7, 7, 25).
"У каждого по' два щиту'". Говорит, рассматривая открытку. Просит бумаги. Я отвечаю, что неи. "У тебя оттого нету, что ты на одной стороне пишешь, а надругой не пишешь". "У самого' него'". "Пять аршинов". "Какая самая большая река?" - "Миссисипи" - (Смеется).
"Посикать в него надо, в Массиси'".
(7, 7, 27).
"А немцам кажется чудно', как мы говорим. А нам, как они".
(7, 7, 28).
"Там стоят два кулакастых". Говорит, рассматривая на картинке ребят с протянутыми руками в варежках.
(7, 8, 4).
Женя рассматривает Дон Кихота на обертке конфеты и заявляет: "Лет через тысячу и нынешнее время будет старина. И воевать как-нибудь по-другому будут. А все теперешнее в музее будет. И дома' ка-нибудь по-другому будут делать. А я об этом не думаю". В последнее время он часто говорит о старине, особенно после посещения музея, где он рассматривал старинное оружие.
(7, 8, 5).
"Папа, золотая краска - это белстящая желтая". Говорит о музее, откуда он только что вернулся: "Где медведи, там закрыто. Не хватает сторожо'в". Считает по календарю: "Шесть дней". Прибавляет: "Я с ны'нчем считал".
(7, 8, 6).
"Тут насви'нничено прямо". "Всемя' руками".
(7, 8, 7).
Сделал из свинцовой бумаги чехол на нос: "Пап, гляди-ка - наносник".
(7, 8, 8).
"Пойду глядеть зарю, как она разъярча'ется". "Виктор Иванович теперь стал сработный. У него есть работа. Он теперь не безработный".
(7, 8, 14).
Говорит, как он сводил картинки: "Этих без тренья. А эти стал тереть".
(7, 8, 17).
Я снял с Жени одеяло, и он заявляет: "Ты меня озя'бил". "Я кряхчу'".
(7, 8, 18).
"Как вы'красено хорошо. Золотой краской выкрашено".
(7, 8, 19).
"Двенадцать ед" = кушаний.
(7, 8, 20).
"Ира верхняя называет не краски, а цвета'" (Ира живет наверху, на втором этаже). "Меня и сейчас все орыгивает рыбьим жиром".
(7, 8, 22).
Рассматривая картину Ярошенко "Всюду жизнь", Володя называет изображенных "тюрьмики". Женя смеется, тогда Володя говорит: "тю'рьменцы". Сам Женя после называл "тюрьме'нники" (=заключенные).
(7, 9).
"Почему "кровати" называют, а не "спа'лилы"? Тогда бы все понимали, что на них спят".
Русский серебряный век, славный век расцвета искусств, глоток свободы накануне удушья… А какие тогда были женщины! Красота, одаренность, дерзость, непредсказуемость! Их вы встретите на страницах этой книги — Людмилу Вилькину и Нину Покровскую, Надежду Львову и Аделину Адалис, Зинаиду Гиппиус и Черубину де Габриак, Марину Цветаеву и Анну Ахматову, Софью Волконскую и Ларису Рейснер. Инессу Арманд и Майю Кудашеву-Роллан, Саломею Андронникову и Марию Андрееву, Лилю Брик, Ариадну Скрябину, Марию Скобцеву… Они были творцы и музы и героини…Что за характеры! Среди эпитетов в их описаниях и в их самоопределениях то и дело мелькает одно нежданное слово — стальные.
Эта книга – результат долгого, трудоемкого, но захватывающего исследования самых ярких, известных и красивых любовей XX века. Чрезвычайно сложно было выбрать «победителей», так что данное издание наиболее субъективная книга из серии-бестселлера «Кумиры. Истории Великой Любви». Никого из них не ждали серые будни, быт, мещанские мелкие ссоры и приевшийся брак. Но всего остального было чересчур: страсть, ревность, измены, самоубийства, признания… XX век начался и закончился очень трагично, как и его самые лучшие истории любви.
«В Тургеневе прежде всего хотелось схватить своеобразные черты писательской души. Он был едва ли не единственным русским человеком, в котором вы (особенно если вы сами писатель) видели всегда художника-европейца, живущего известными идеалами мыслителя и наблюдателя, а не русского, находящегося на службе, или занятого делами, или же занятого теми или иными сословными, хозяйственными и светскими интересами. Сколько есть писателей с дарованием, которых много образованных людей в обществе знавали вовсе не как романистов, драматургов, поэтов, а совсем в других качествах…».
Об этом удивительном человеке отечественный читатель знает лишь по роману Э. Доктороу «Рэгтайм». Между тем о Гарри Гудини (настоящее имя иллюзиониста Эрих Вайс) написана целая библиотека книг, и феномен его таланта не разгадан до сих пор.В книге использованы совершенно неизвестные нашему читателю материалы, проливающие свет на загадку Гудини, который мог по свидетельству очевидцев, проходить даже сквозь бетонные стены тюремной камеры.
Сегодня — 22 февраля 2012 года — американскому сенатору Эдварду Кеннеди исполнилось бы 80 лет. В честь этой даты я решила все же вывесить общий файл моего труда о Кеннеди. Этот вариант более полный, чем тот, что был опубликован в журнале «Кириллица». Ну, а фотографии можно посмотреть в разделе «Клан Кеннеди», где документальный роман был вывешен по главам.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.