От первых слов до первого класса - [120]
(6, 9, 10).
Смотрит на облигацию займа: "Кабы выиграли мы! Папа, лучше не выиграть, а то воры узнают, где много денег. Если бы их в один день искупи'ть" (=истратить).
(6, 9, 11).
"Вот этому грязноногому ноги мыли". Володя рисует, а Женя говорит ему: *Замахту'й! Вот и замахтова'л*. Я: "Как это "хамахтовал"?" - "Пальцем двинул, вот и не глаза старого".
(6, 9, 19).
*Одна' лю'дя* - один человек.
(6, 9, 22).
"Лен, когда бог распихает всех людей в ад и в рай, тогда не будет света".
(6, 9, 23).
*До чьёва?* - до чьего? "Глядите, вот качельи" (*каче'льйи*).
(6, 9, 24).
*Каки' ды'рьи просекёны в скала'х* (= просечены).
*Бухнули их пу'хи* (= из пушки).
(6, 9, 25).
Рассматривает снимок памятника на могиле Пушкина и спрашивает: "Это его могила? А его с попами хоронили и без попов?"
(6, 9, 26).
Женя смотрит картинки в книге Чуковского "Маленькие дети" и голую девочку на стр. 41 принимает за мальчика. Оказывается, он не умеет отличать голых мальчиков от девочек.
(6, 9, 27).
Заявляет: "У мама-то все книги из библиотеки, а своей ни одной нет. Отчего это?" "Знаешь, где лучше жить? В своем доме. Если есть лишняя квартира, сдать ее, да получать денежки". Этими днями сдавалась соседняя с нами комната.
(6, 10, 2).
Обсасывает кусочек лимона: "Отчего лимон кислый? Это чтобы его не ели. Он спасается кислотой". Смотрит на икону в комнате Татьяны Северьяновны: "Пап. Сейчас божья мать жива? Где она? На небе? Хорошо чай. И сына своего видит. Пап. А чего там едят? Райски яблоки поди. Райски". *Ты их наклюи'*.
(6, 10, 4).
"Я мамонтёнок у муравьев, а ты мамонт. И мама- мамонт". Сегодня, когда он видел ручейки на тротуарах, он называл их "наводнением у муравьев". И на эту тему много говорил. *Цеса'рка и цеса'р*. *Порося'тки - свинья'тки*.
(6, 10, 6).
О былке растущего лука: "Одна лучи'нка". *Кало'хи не знай где* (=калоши).
(6, 10, 7).
"Пока мы заряжали, он па'рх и улетел". О воробье.
(6, 10, 8).
Пускает в тарелку с водой клочки бумаги - "гусят': "Если много бумага наплавается, напитает в себя воду и утонет".
(6, 10, 9).
*Голуби'ха* - голубка. "Стиранные вещи, только не поло'щенные". За вечерним чаем спрашивал меня последовательно: лопнет ли стекло, если брызнуть горячей водой, когда лампа горит (да), а если холодной водой (- тоже), а если холодной водой, когда лампа не горит (-нет), а если горячей водой, когда лампа не горит (- лопнет, пожалуй).
(6, 10, 14).
*Тогда толкотне'й* = больше толкотни.
(6, 10, 15).
"Ты настоящую чучелу не видала. Она в таких трепья'х!" *Эт бабо'ха* - бабошка. *Купи сте'рва вроде бычков*. Оказалось, что это "консервы". Женя борется с Володей и говорит: "Крехтишь все, а я без всякого кре'хта". Спрашиваю Женю: "Ты что меня не поздравишь?" - "Я уж здравил тебя, когда были твои настоящие именины".
(6, 10, 16).
*Есть коли'бря* = колибри. "Папа, у материи ножницы - враги. Повторяет несколько раз. "А тупые - никакие не враги".
(6, 10, 17).
"Вот городские, а вот сёльские приехали". "Золотоватое". О найденном пере с радужным концом.
(6, 10, 19).
*Ледогры'з*. Называет так себя, раскалывая щипцами сахар. "Я знаю, откуда растут нищие. Они берутся из беспризорных". *Павлин и павли'ниха*. Сначала сказал *павли'ха*.
(6, 10, 20).
"Папа, барабанщика легко убить, потому что он впереди всех идет". *Ло'дища*.
(6, 10, 22).
Женя пристает ко мне, чтобы я с ним играл. Я предлагаю ему посмотреть мою картинку и изображением сивинского дома. Он: "Думаешь, мне интересно это? Я правдошный Сивинь - думаю о нем и вижу. Дедушку вижу, Наташу вижу". В "Детстве" Вересаева рассказывается, как он ел кисель и воображал сражения. Такое отношение к еде у Жени замечается очень часто. Так, сегодня он бросал в суп куски картошки и называл их "быками", на них клал сухарь - это был мост. Поливая сухарь из ложки ("Какой дождь пошёл!").
Вытаскивал картошку и ломал сухарь - это половодье разрушало мост. Все это делал с одушевлением.
(6, 10, 24).
Он заболел и ждет доктора: "Папа, если бы ты сам был доктор, ты не звал бы доктора?" Неожиданно заявляет: "Там у тебя само раскрывается черное материе, а в Белинской мальчишки открывают". Это он вспоминает о посещении самодеятельных спектаклей прошлой весной и зимой. "Толька говорит - нищим не надо подавать, они воруют. А когда они еще больше будут воровать, коль им не подавать". "Мам, огонь все-таки силён для темноты". Он довольно часто рассуждает о том, какой предмет сильнее другого. Как-то он особенно удивлялся "силе" воды: что бы с ней ни делать, а она остается водой, например, если ее выпьешь. *Он эдакое яблоко может в один кус съесть*. *Месь* = смесь. *Яйчики* = яички.
(6, 10, 25).
"Она у меня вот заме'сивала". "Пап. Знаешь что? Если заказать аэроплан... Энтот стоил двадцать рублей. Если заказать, он будет дешевле. Там за делку, за самый аэроплан и за возку. А тут только за делку и за самый аэроплан". Возится с котом: "Пап. Кот мышам мамонт. А у муравьев я знаю, кто мамонт, - мышь". Я перечеркиваю в рукописи несколько страниц сверху вниз. "Пап. Это зачем ты чертишь? Это ошибки? Палки ставишь?"
(6, 10, 27).
Вера говорит: "Вставать лень". Женя: "Вставай, а то еще лене'й будет".
Русский серебряный век, славный век расцвета искусств, глоток свободы накануне удушья… А какие тогда были женщины! Красота, одаренность, дерзость, непредсказуемость! Их вы встретите на страницах этой книги — Людмилу Вилькину и Нину Покровскую, Надежду Львову и Аделину Адалис, Зинаиду Гиппиус и Черубину де Габриак, Марину Цветаеву и Анну Ахматову, Софью Волконскую и Ларису Рейснер. Инессу Арманд и Майю Кудашеву-Роллан, Саломею Андронникову и Марию Андрееву, Лилю Брик, Ариадну Скрябину, Марию Скобцеву… Они были творцы и музы и героини…Что за характеры! Среди эпитетов в их описаниях и в их самоопределениях то и дело мелькает одно нежданное слово — стальные.
Эта книга – результат долгого, трудоемкого, но захватывающего исследования самых ярких, известных и красивых любовей XX века. Чрезвычайно сложно было выбрать «победителей», так что данное издание наиболее субъективная книга из серии-бестселлера «Кумиры. Истории Великой Любви». Никого из них не ждали серые будни, быт, мещанские мелкие ссоры и приевшийся брак. Но всего остального было чересчур: страсть, ревность, измены, самоубийства, признания… XX век начался и закончился очень трагично, как и его самые лучшие истории любви.
«В Тургеневе прежде всего хотелось схватить своеобразные черты писательской души. Он был едва ли не единственным русским человеком, в котором вы (особенно если вы сами писатель) видели всегда художника-европейца, живущего известными идеалами мыслителя и наблюдателя, а не русского, находящегося на службе, или занятого делами, или же занятого теми или иными сословными, хозяйственными и светскими интересами. Сколько есть писателей с дарованием, которых много образованных людей в обществе знавали вовсе не как романистов, драматургов, поэтов, а совсем в других качествах…».
Об этом удивительном человеке отечественный читатель знает лишь по роману Э. Доктороу «Рэгтайм». Между тем о Гарри Гудини (настоящее имя иллюзиониста Эрих Вайс) написана целая библиотека книг, и феномен его таланта не разгадан до сих пор.В книге использованы совершенно неизвестные нашему читателю материалы, проливающие свет на загадку Гудини, который мог по свидетельству очевидцев, проходить даже сквозь бетонные стены тюремной камеры.
Сегодня — 22 февраля 2012 года — американскому сенатору Эдварду Кеннеди исполнилось бы 80 лет. В честь этой даты я решила все же вывесить общий файл моего труда о Кеннеди. Этот вариант более полный, чем тот, что был опубликован в журнале «Кириллица». Ну, а фотографии можно посмотреть в разделе «Клан Кеннеди», где документальный роман был вывешен по главам.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.