От Пекина до Нью-Йорка - [14]

Я выступал с лекциями о внешней политике СССР. Беседовал с рядом специалистов по вопросам разоружения. Пригласившие меня в университет профессора полагали, что для меня представят некоторый интерес беседы с М. Хальперином. Стены большой комнаты, рабочего кабинета Хальперина, были увешаны цветными фотографиями атомных взрывов, снятых с разных точек и в различных масштабах. Вздыбившиеся в атмосферу атомные грибы взрывов были окрашены в кроваво-красный цвет.

— Это фотографии двух китайских взрывов, — пояснил профессор. — Я как раз работал тогда над книгой о китайском атомном потенциале[11]. Кстати, я хотел вас спросить. Вчера на лекции вы сказали, что Советское правительство выступает против распространения ядерного оружия. А как вы относитесь к этому? — И он показал на цветные фотографии.

— Советский Союз, — ответил я, — занимает принципиальную позицию и не меняет ее в зависимости от обстоятельств. Мы за нераспространение ядерного оружия в качестве первого шага. В более широком плане Советский Союз за запрещение ядерного оружия и его уничтожение как наиболее варварского вида оружия, угрожающего судьбам человечества. Соответственно мы не можем одобрять и эти взрывы. Это новый и опасный шаг по пути расползания термоядерного оружия.

— Насколько можно судить по этим фотографиям, — сказал Хальперин, — китайцы на начальных стадиях овладения ядерным оружием. Их взрывы напоминают по силе бомбы, сброшенные на Хиросиму и Нагасаки. На начало 1967 года США произвели около пятисот испытательных ядерных взрывов, СССР — около трехсот, Франция — тридцать. Так что китайцам понадобится немало лет для отработки бомбы и превращения ее в эффективное оружие. Китайцы, по-видимому, приступили и к исследованиям в области водородного оружия.

— Как получилось, что китайцы сумели создать собственное ядерное оружие? — спросил я. — Я, например, не нахожу ответа на этот вопрос. Десять лет назад я был в КНР. Общий уровень развития науки и техники в Китае, так же как и теоретической мысли, насколько я был информирован, был значительно ниже передовых государств.

Хальперин ответил не сразу. Поколебался. Потом сказал:

— Принципиальная схема создания атомного оружия, как известно, не представляет секрета. Вопрос в технологии. Можно допустить, что китайский ученый, работавший в США, в университете в Беркли, и каким-то путем оказавшийся в Китае, оказал помощь своей стране в создании ядерного оружия.

Мне вспомнился этот разговор спустя несколько месяцев, на другом краю Американского континента.

Весной 1967 года по приглашению председателя Национального совета по американо-китайским отношениям профессора Р. Скалапино я оказался в Беркли, небольшом университетском городке — спутнике Сан-Франциско. В совет наряду с учеными входили представители деловых кругов запада и востока США, включая таких видных деятелей, как президент «Чейз Манхэттен Бэнк» Д. Рокфеллер, президент компании «Пепси-кола» Кендалл и др. Основное население городка — студенты, преподаватели, научные сотрудники.

В США принято выводить университеты за пределы больших городов, создавать для них специальные «кампусы» (дословно: «лагеря»), изолировать от общественно-политической жизни крупных центров страны. Однако молодежь в США, как, впрочем, и в ряде других капиталистических стран, не раз выступала в авангарде различных антиправительственных волнений: против войны во Вьетнаме, против вторжения американских войск в Камбоджу в 1970 году, за запрещение атомного оружия и т. п.

Бурные, стихийно возникавшие и плохо организованные выступления молодежи все же доставляли немало хлопот губернаторам и федеральной администрации. Студенты захватывали здания университетов, строили баррикады, вступали в стычки с полицией и войсками. Не раз студенты, искренне верившие в принципы буржуазной демократии и свободы, были жертвами полицейского произвола и насилий со стороны реакции.

В университете в Беркли, который являлся частью Калифорнийского университета, в то время было около 40 тысяч студентов и свыше 5 тысяч профессоров, преподавателей и научных сотрудников. Калифорнийский университет куда более демократичен: плата за обучение в два-три раза ниже, чем в Гарварде; большинство студентов сами зарабатывают деньги и на пропитание, и на плату за образование. Среди студентов часто вспыхивали антиправительственные выступления: студенты требовали прекращения вьетнамской авантюры. Кое-где висели обрывки лозунгов, а на стенах зданий университета и в городе виднелись полустертые надписи: «Вон из Вьетнама», «Долой грязную войну» и т. д. На тротуарах города группками сидели хиппи: с длинными волосами, в невообразимо ободранных джинсах, некоторые босиком, несмотря на довольно прохладную мартовскую погоду. Девицы и парни лениво перебрасывались замечаниями. У книжного магазина двое давно не бритых, заросших парней перебирали струны гитар и вполголоса что-то напевали. Была эпоха расцвета хиппи — стихийного протеста молодежи против буржуазного истэблишмента, бездумного делячества, погони за долларами, пошлости и мещанства, бессмысленных смертей в джунглях Индокитая.