От Олимпии до Ниневии во времена Гомера - [48]
Тем не менее и у ассирийцев все сильней проявляется склонность к жанровым сценам. Картины сражений сменяются изображениями лагерной жизни: наряду с царями мы видим здесь и простых солдат. Парень расстилает в палатке постель офицеру, повара готовят пищу, конюхи чистят лошадей, маркитантки развлекаются с солдатами, танцуя, играя на музыкальных инструментах и устраивая маскарады. Такие изображения, однако, встречаются нечасто. Там, где ужасы войны отходят на второй план, появляется интерес к технике форсирования рек или способам добывания огромных каменных глыб из каменоломен.
Между ассирийскими дворцовыми и народными хеттскими рельефами существует заметная качественная разница. Но если не смешивать черты стиля и качество памятников, то и те и другие рельефы имеют одну общую тенденцию. Они заменяют еще не развившуюся живопись, и поэтому именно здесь проявляются черты, свойственные барокко. В ассирийских рельефах лучше всего заметен переход от монументального, неподвижного к более свободному и живому изображению. Для изображений Ашшурнасирпала характерен еще строго симметричный, парадный связанный с культовыми представлениями стиль; даже в сценах охоты, где дарование ассирийцев проявилось наиболее ярко, сохранялось что-то застывшее. Но уже для художников Саргона характерны более мягкие и свободные черты и новые, связанные с жизнью темы. Постепенно от Синаххериба до Ашшурбанипала, временем которого заканчивается ассирийское искусство, отдельные сцены становятся все насыщеннее, а фигуры все меньше. Благодаря этому раздвигаются рамки пространства, возникает связь между отдельными сценами, и художник приобретает свойственную живописцу способность одновременного видения всех деталей оживающего изображения. Конечно, ассирийцы так и не обрели настоящего чувства пространства. В этом их намного превосходили хетты. Даже в самых примитивных рельефах из Тель-Халафа, Самала или Каратепе больше воздуха и пространства, чем в наиболее удачных сценах охоты у ассирийцев. Если у хеттов бежит собака, то она действительно бежит на фоне узкого и длинного поля. Летящая птица по-настоящему летит, так как изображена парящей над пустым пространством по верхнему краю высокой плиты. Великолепные скачущие ассирийские кони в противоположность этому кажутся застывшими в воздухе, потому что фон выбран неудачно.
Откуда у хеттов это умение? Мы можем сказать лишь одно: им ничто не мешало и они могли болтать по собственному разумению обо всем, что им нравилось. Несмотря на грубо выполненный рисунок, который никогда не позволили бы себе создать ассирийцы, их рельефы кажутся более живыми. Достаточно сравнить не очень красивых, но удивительно достоверных музыкантов и танцоров хеттов с ассирийскими. Изображение кажется более живым не потому, что оно наивнее: в этом случае мы вправе были бы ожидать нечто застывшее, как, например, грубых истуканов богов в круглой скульптуре. Оно живее вопреки своей художественной беспомощности. Конечно, мальчик Тархумпиас, стоящий на коленях матери, слишком велик по сравнению с ней; письменный прибор и птица могли бы быть лучше композиционно связаны с его рукой. Но кто из ассирийских художников смог бы внести в семейную сцену так много жизни? Ашшурбанипал тоже хотел запечатлеть сцену из своей семейной жизни. Мы видим царя, уютно возлежащего на ложе под сенью виноградника, а рядом с ним восседающую на троне царицу. Однако картина не производит цельного впечатления, а предстает как простое перечисление отдельных деталей. Даже вид подвешенной на дереве головы царя эламитов не вызывает страха, так как обилие бытовых подробностей делает картину холодной и бездушной. Именно эта насыщенность деталями не дает ощущения пространства, лишает изображение воздуха. Небрежно и весело разбросанные буквы, составляющие имя хеттского царевича, были бы немыслимы на ассирийском рельефе, но именно они в сочетании со столь же беспорядочно разбросанными предметами вдохнули жизнь в маленькое произведение искусства. Это не случайный успех наивного резчика, а результат беспрепятственного экспериментирования в той области, в которой живопись сумела впоследствии достигнуть столь значительных успехов. Мы можем просмотреть сотни рельефов на хеттских ортостатах, но не найдем ни одного, который показался бы нам застывшим и безжизненным.
Не имеет никакого значения, были ли художники, выполнившие эти картины, чистокровными хеттами. Мы можем проследить развитие их искусства последовательно, начиная со II тысячелетия до н. э. За этот период оно не претерпело существенных изменений, если не считать, что искусство художника опустилось до работы простого каменотеса. Ассирийцы называли жителей городов Сирии «хеттами», хотя за этим названием скрывались народы довольно пестрого этнического состава. Мало что изменится, если мы назовем их как-либо иначе. Общее название группы народов, сохранившееся в течение столетий, говорит о существовании каких-то постоянных черт, их объединяющих. Что мы выиграем, если заменим общеизвестное название новым? Ведь в то время не было никаких «сирийцев», не знаем мы ничего и о художественных особенностях арамейского искусства. Финикийцев никак нельзя отождествлять с хеттами. У них были свои, только им присущие черты.
Предлагаемая вниманию читателя книга — первая и, к сожалению, единственная работа ныне покойного члена-корреспондента АН СССР Николая Александровича Флоренсова, тема которой находилась вне круга его профессиональных интересов. Широко известный в нашей стране и за рубежом геолог Н. А. Флоренсов, автор многих книг и сотен специальных статей не только по геологии, но и по геоморфологии и сейсмологии, с детства испытывал непреодолимое стремление к познанию древнего мира. На протяжении всей жизни он изучал древнегреческую и древнеримскую литературу и искусство.
Книга посвящена почти 140-летнему периоду истории Средней Азии и сопредельных стран времени правления хорезмшахов из четвертой династии. Это рассказ о возникновении, развитии и гибели государства, центром которого был Хорезм. Рассматриваются вопросы политической и экономической истории; большое место уделено вопросам истории культуры.
Первый профессор славянских языков Университета Осло Олаф Брок (Olaf Broch, 1867–1961), известный специалист в области диалектной фонетики, в начале лета 1923 года совершил поездку в Москву и Петроград. Олаф Брок хотел познакомиться с реальной ситуацией в советской России после революции и гражданской войны, особенно с условиями жизни интеллигенции при новом режиме. Свои впечатления он описал в книге «Диктатура пролетариата», вышедшей в Осло осенью 1923 года. В 1924 году эта книга была переиздана в сокращенном варианте, предназначенном для народных библиотек Норвегии. Вскоре вышли в свет переводы на шведский и французский языки.
В середине 80-х годов на Дальнем Востоке началось строительство огромного завода азотных удобрений. Рядом с ним планировалось возведение города Бонивур, в котором жили бы строители и работники завода. Так сложилось, что последний город СССР, да и предприятие, спутником которого он должен был стать, не были достроены. Они так и канули в Лету вместе с Советским Союзом и почти стерлись из людской памяти, если бы не хабаровский путешественник и блоггер, член Русского Географического Общества Александр Леонкин.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Аксумское царство занимает почетное место в истории Африки. Оно является четвертым по времени, после Напаты, Мероэ и древнейшего Эфиопского царства, государством Тропической Африки. Еще в V–IV вв. до н. э. в Северной Эфиопии существовало государственное объединение, подчинившее себе сабейские колонии. Возможно, оно не было единственным. Кроме того, колонии сабейских мукаррибов и греко-египетских Птолемеев представляли собой гнезда иностранной государственности; они исчезли задолго до появления во II в. н. э. Аксумского царства.
На строго научном, преимущественно археологическом, материале автор рассматривает такие интересные проблемы, как вопрос об исторической достоверности личности Иисуса Христа, о слепой вере в его распятие и т. д.
Книга, написанная совместно известным греческим сейсмологом А. Г. Галанопулосом и писателем, археологом Э. Бэконом, посвящена разгадке одной из интереснейших тайн в истории — Атлантиде и ее исчезновению В этом труде сделана серьезная попытка на основании данных геофизики, океанографии с максимальным привлечением исторического (письменного) и археологического материалов решить загадку Атлантиды.
В книге рассматривается развитие коневодства на Востоке и в Евразийских степях в тесной связи с историей народов, осваивающих коня, с момента его приручения в 4 тысячелетии до н. э. до первых колесничных боев и состязаний всадников в VII в. до н. э.
Книга английского археолога Леонарда Вулли, знакомого советским читателям по его ранее изданной книге «Ур халдеев», посвященной открытиям шумерской цивилизации, рассказывает о его работе в Северо-Западной Сирии, где им был раскопан древний город Алалах, важный торговый центр, связывающий цивилизации Месопотамии, Египта, хеттов и Эгейского мира. Книга представляет интерес для широкого круга читателей.