От ненависти до любви - [13]

— На протяжении нескольких месяцев наша прокуратура ведет следствие по делу об исчезновении очень крупных денежных сумм. Эти фонды поступали в распоряжение городского совета, однако куда они делись, точно до сих пор не может сказать никто, хотя в финансовых отчетах баланс сходится до последнего цента. Но это только на бумаге. На самом же деле несколько важных городских проектов так и не получили ни цента из причитавшихся им денег.

— Не понимаю, какое отношение…

— Прошу вас, выслушайте меня, — мягко прервал ее Макки, подняв над столом ладони. — Эти фонды использовались не по назначению. В наших руках накопилось достаточно свидетельств, чтобы вынести это дело на рассмотрение большого жюри присяжных. Сегодня во второй половине дня по обвинению в мошенничестве и незаконном присвоении средств из городской казны будут арестованы два члена городского совета. И прежде чем это дело станет достоянием гласности, я хотел бы поговорить с вами.

Она облизнула пересохшие губы.

— Почему?

Взгляд его глаз был беспощаден.

— Потому что, насколько можно судить, одним из участников этой неприглядной истории был Томас Уинн.

На какое-то время она оцепенела. Хантер Макки тоже оставался неподвижен. Воцарилось гнетущее молчание. Откуда-то издалека доносились телефонные звонки и стрекот пишущей машинки.

Внезапно сорвавшись с места, Кари опрометью бросилась к двери. Хантер проворно выскочил из-за стола и успел догнать ее как раз в тот момент, когда она уже была готова выбежать в коридор. Его сильные сухие пальцы впились в ее предплечье.

— Прошу прощения, Кари…

— Для вас я миссис Уинн, — злобно прошипела она, — и уберите от меня свои руки!

— Я хотел бы объяснить вам…

— Я не нуждаюсь в ваших объяснениях! — В глазах у нее потемнело от гнева, лицо горело. — Томас работал на благо этого города уже в то время, когда вы только заканчивали свой юридический колледж. Он был кристально честен как бизнесмен и безупречен как должностное лицо. Он никогда не стал бы… — Она на секунду замолчала, ловя ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег. — Ваши обвинения гроша ломаного не стоят, что и выяснится в самом скором будущем. А сейчас выпустите меня отсюда!

Кари вырвалась из его пальцев, однако его растопыренная пятерня по-прежнему загораживала ей выход. Решительно вытянутая рука Хантера Макки была похожа на шлагбаум, а сам он — на крепкое дерево, своротить которое было не под силу даже урагану. И если бы она пошла напролом, он ни за что не выпустил бы ее. Поняв это, она, кипя от бешенства, подняла на него взгляд.

— Сядьте, — мягко приказал он. — Мне нужно задать вам всего несколько вопросов. Если хотите, можете пригласить сюда своего адвоката.

Кари вызывающе вздернула подбородок.

— Это лишнее. Мне нечего скрывать от вас. И Томасу тоже.

— Тогда не сочтите за труд отвечать мне, — произнес Макки ровным голосом.

Она была загнана в угол, и единственным для нее способом «спасти лицо» оставалось изобразить полнейшую непробиваемость.

— Итак, о чем бы вам хотелось знать? — Она заставила себя принять более непринужденную позу, но ее ненависть к этому человеку не ослабевала.

— Присаживайтесь, прошу вас. — Хантер Макки вновь был сама предупредительность и благовоспитанность. Он взял ее под локоть, но Кари опять резко отдернула руку. Она сама подошла к стулу и напряженно села на край.

Он же вернулся за свой стол и снова зашуршал бумагами в папке.

— Мистер Уинн бывал когда-нибудь в Сан-Франциско?

— Не помню, — отрезала она.

Его брови опустились, и глаза пристально посмотрели сквозь поблескивающие стекла очков. Кари впервые почувствовала, как в ее душу вползает страх. Этот человек явно не намерен был с ней шутить.

— Так бывал или нет? — повторил он вопрос.

Она нервно сглотнула.

— Да. Время от времени.

— Насколько часто?

— Трудно сказать.

В нее опять уперся недоверчивый взгляд.

— Почему трудно?

— Часто — понятие растяжимое! — выкрикнула она. Однако, судя по бесстрастному выражению его лица, он по-прежнему не был удовлетворен ее ответами. А потому, прерывисто вздохнув, Кари уточнила: — Он ездил в Сан-Франциско довольно часто.

— Вы можете назвать конкретные даты?

— Конечно, нет! У Томаса было великое множество дел, и я не была в курсе каждого из них.

— А вообще он много путешествовал?

Она в отчаянии развела руками.

— Наверное, да. А вообще-то не знаю. Он уезжал два-три раза в месяц. Как по-вашему, много это или мало?

Оставив ее реплику без внимания, он продолжил дознание:

— И куда же он ездил — в Сан-Франциско, Новый Орлеан, Нью-Йорк, в Пуэрто-Рико?

— Думаю, что да. Может быть. Говорю же вам, я не вела учет его деловых поездок.

— Значит, вы никогда не знали, куда направляется ваш муж, когда он уезжал из города?

Ее губы сжались от злобы в тонкую линию, глаза яростно сверкнули.

— Отчего же? Знала! Он звонил мне каждый вечер, когда был в отъезде.

Ей показалось, что Макки пробормотал что-то в высшей мере оскорбительное, но она не расслышала, что именно. Он опять ожесточенно рылся в своих бумагах.

— Вы имеете хотя бц приблизительное представление о том, каков был годовой доход вашего мужа?

— Нет.

Его голова поднялась от бумаг.