От Монтеня до Арагона - [208]

«Счастье, когда твое ремесло — твоя страсть», — писал Стендаль. Но это верно лишь по отношению к писателю, который свободен. Сам же Бейль на протяжении десяти лет писал для заработка и продавал, чтобы жить, вещи бесславные. «Этот портрет, — добавлял Пре во, — увы, портрет не одного Стендаля». Однако сам Прево, закончивший Педагогический институт, мог бы спастись от литературной поденщины преподаванием. Он это испробовал (подменял преподавателя риторики в лицее Мишле), но у него не было учительского призвания. Его потребностью было писать. Он предпочел заняться литературой, поселился в мансарде, голодал. Однако он был человеком настолько талантливым, что не мог оставаться долго незамеченным. Жан Шлюмберже обнаружил Прево, заставил читать Клоделя и прислушался к его замыслам: изучить те, еще никем не описанные чувственные ощущения, сокровенные и живые, которые возникают у человека, увлеченного спортом, и — шире — взаимосвязь тела и духа, исцеляющую страсти. План, обнаруживающий двойное влияние Алена — Стендаля. Шлюмберже представил Жана Прево Жаку Ривьеру[818], главному редактору «Нувель ревю Франсез», и тот опубликовал его первые опыты. Прево оторвался от земли.

«Радость спорта» — плод аскетического познания «вечной» музыки и поэзии тела. Книга была нова и резка. Продано было всего тысяча двести экземпляров. Провал поразительный, если исходить из ее интеллектуальных достоинств, понятный, если учесть затрудненность стиля. Итак, едва взлетев, Прево пал на землю. На какое-то время его спасло то, что он вместе с Адриенной Монье руководил «Навир д'аржан»[819]. «Для чего я создан?» — вопрошал он себя. Он страдал от переливавшейся через край интеллектуальной энергии. Ему хотелось написать и «Опыт самонаблюдения», и «Послевоенную экономику», и очерки об эмоциях, и исследование о мимике актера. Что выбрать? Женитьба на Марсель Оклер, дочери талантливого архитектора, освежила в памяти Прево воспоминания о Виолле-ле-Дюке[820]. Так родилась замечательная книга о металлических конструкциях и инженере Эйфеле[821], внутренне связанная с философскими раздумьями Прево о воздействии духа на материю. Между тем изучение мимики потребовало наблюдений над людьми различных профессий, в том числе моряками. Тут он натолкнулся на сюжет романа: «Братья Букенкан» имели известный успех, Прево чуть не получил Гонкуровскую премию.

Мало-помалу жизнь Прево приобретала определенные очертания. У него родилось трое детей. Два года он читал лекции в Кембридже. Получил стипендию Блюменталя, неоценимую для молодого писателя. Совершил путешествие в Америку, откуда вывез забавную книгу «Юэсэния»; эта поездка расширила его кругозор. Ничто не ускользало от его любопытного взгляда. Теперь уже ясно вырисовывался облик писателя, которым он станет. Из всех его романов ближе всего к его собственной натуре была «Утренняя охота». Он описывал здесь содружество спортсменов, присущее им отношение к любви, к славе. В этом романе приводились слова Стендаля: «Грехопадение в политике всегда совершается из дружбы». — «Чем почтить мертвых, как не полнотой жизни?» — «Все эти молодые люди, презиравшие политику, догадывались тем не менее, как она волнует других». Однако этому роману недостает романтического начала. Подлинный Жан Прево — в его эссе и в «Восемнадцатилетии». Когда он обращался к исследованию технических приемов, ему не было равных: он с одинаковым искусством анализировал технику хирурга и технику поэта, приемы Тьерри де Мартеля[822] и дыхание Бодлера.

В «Портретах и характерах», изданных посмертно, ощущается великий моралист, которым он стал. Он полюбил короткие формулы: «Женская беззащитность не исключает агрессивности», «Любовь живет в грозах; мгновение покоя — и она мертва». Из методов Наполеона, тщательно им изученных, он извлек несколько максим: «Самый великий вождь должен тщательно вникать в мелочи», «Прежде чем приступить к исполнению, необходимо разработать избыточное количество планов», «Чтобы приказы были переданы, секретарю руководителя не следует иметь секретаря». К Наполеону он пришел через Стендаля, но, вероятно, ему нравился и сам Бонапарт. Энциклопедическому уму Прево, как и уму императора, была присуща любовь к широким обобщениям. Он был рожден, проживи он дольше, для великих произведений и великих деяний. Но война отняла у Франции Жана Прево, как и Сент-Экзюпери. Отняла лучших.

«Я ненавижу войну, — говорил он, — но воевать нужно». Начал он войну на относительно спокойном посту, в Гавре. После перемирия[823] он вернулся из Касабланки в Клермон и Лион. Тут он работал над диссертацией о Стендале, тут начал своего «Бодлера». Это не мешало ему принимать таинственных посетителей и время от времени исчезать в гренобльском маки. В момент высадки союзников он был в Веркоре, командуя под именем капитана Годервиля отборным отрядом. Как всегда, физическая отвага и умственный труд были для него нераздельны — таковы были его натура и его принципы. В записных книжках Прево сохранились планы двух книг — о философии права и цивилизации, рассматриваемой под углом зрения средств коммуникации. «Рим, — говорил он, — был прежде всего мостом через Тибр. Цезарь был pontifex maximus — строитель мостов