От межколониальных конфликтов к битве империй: англо-французское соперничество в Северной Америке в XVII-начале XVIII в. - [195]

будем в состоянии получить больше пушнины, чем это необходимо для потребления королевства и продолжим ловить треску».

По поводу английского присутствия на побережье Гузонова залива отмечалось, что «поскольку для англичан будет также сложно, как это было бы сложно для нас, создать большие поселения на берегу Гудзонова залива, они не смогут причинить нам [французам. — Ю. А] никакого вреда». Это объяснялось, с одной стороны, тем, что «протяженность земель, которые расположены между этим заливом и Квебеком <…> велика», а с другой — тем, что французы в случае, если бы они все же подверглись нападению, могли бы рассчитывать на помощь индейцев, которые «с давних времен» являются их союзниками и которые «перестанут ими быть, если мы [французы. — Ю. А.] перестанем владеть Квебеком».

Говоря кратко, цель французов состояла в том, чтобы удержать Канаду и Акадию; Ньюфаундленд и побережье Гудзонова залива они были готовы отдать англичанам. Таким образом, можно сделать вывод, что министры Людовика XIV с самого начала переговоров были согласны пойти на уступки независимо от той ситуации, которая складывалась в колониях.

Это подтверждает и инструкция, выданная Николя Менаже, отправленному для переговоров в Лондон еще в мае 1711 г.[1314] Там прямо говорилось, что «в то время как враги Его Величества требуют от него уступки этих прекрасных мест [имеются в виду Ньюфаундленд и район Гудзонова залива. — Ю. А.] они менее всего имеют в виду тем самым обезопасить, как они говорят, свои владения, но [стремятся] сохранить в своих руках средства для нападения на Францию».[1315] В то же время признавая, что уступка Ньюфаундленда и побережья Гудзонова залива будет иметь для французов определенные негативные последствия, Людовик XIV, «желая в той мере, в какой это от него зависит, облегчить заключение мира», разрешил Менаже «обещать англичанам уступку Плезанса и всего Ньюфаундленда на следующих условиях: чтобы подданные короля продолжали ловить и сушить треску в части Пти-Нор этого острова, как они это делают в настоящее время; чтобы англичане отказались от всяких притязаний на острова Кейп-Бретон, Сен-Пьер, Сент-Мари; чтобы король сохранил за собой право создавать на этих островах такие поселения и укрепления, какие он сочтет необходимыми; чтобы Пор-Руайяль и его окрестности в Акадии были переданы Его Величеству; <…> наконец, если выяснится к несчастью, что англичане преуспели в деле, которое они собираются предпринять против Квебека, необходимо, чтобы этот город также был возвращен Его Величеству со всеми его окрестностями в Канаде».[1316]

В конце лета — начале осени 1711 г. в Лондоне и в Париже велись секретные переговоры, касающиеся условий прелиминарного мира. Британские дипломаты достаточно жестко настаивали на выполнении своих требований, касающихся колоний. Французы согласились на уступку побережья Гудзонова залива, хотя они, конечно, ясно видели большое экономическое значение этого региона.

Но просто уступка теперь уже не удовлетворяла англичан. Кампания Гудзонова залива опять подала правительству ряд записок, где утверждалось, что она изначально имела все права на эти земли, которые были незаконно захвачены французами. Поэтому английским представителям было дано указание настаивать на употреблении по отношению к Гудзонову заливу термина «возвращение» (restitution), а не «уступка» (cession), с тем чтобы в дальнейшем предотвратить появление каких-либо новых притязаний со стороны французов.

Со своей стороны, Торси заявил о неприемлемости вышеупомянутого положения об удержании всех захваченных территорий. Нетрудно было догадаться, что оно было выдвинуто в связи с подготовкой экспедиции Уолкера, на успех которой, как мы знаем, серьезно рассчитывали в Лондоне. Как мы помним, несмотря на все меры предосторожности, это предприятие не осталось тайной для французов. Поэтому Торси сразу же сказал, что даже в случае, если экспедиция Уолкера увенчается успехом, Франция будет настаивать на возвращении Канады.[1317]

Острые дискуссии происходили по поводу Ньюфаундленда. Англичане стремились обеспечить себе контроль над всем островом, с тем чтобы полностью избавиться от столь опасной для них французской конкуренции и французского соседства. Французы же ввиду колоссального экономического, а в определенной степени и стратегического значения трескового промысла стремились всеми силами, ценой разных других уступок сохранить за собой хотя бы право ловить рыбу у ньюфаундлендского побережья. Торси не раз говорил Прайору, что этот промысел является «школой для моряков», для французов так же, как и для англичан. Позднее он заметил герцогу Шрусбери, что «отказаться от рыболовного промысла на Ньюфаундленде — значит довести до нищеты три провинции Франции».[1318]

Совет по торговле был категорически против каких-либо уступок, касающихся Ньюфаундленда. В ответ на запрос Сент-Джона по этому поводу его члены заявили, что «если французы сохранят право ловить там рыбу и сушить ее на берегу, они, таким образом, получат те же самые преимущества в торговле сушеной рыбой, что и подданные Ее Величества, и весь смысл обладания возвращенным нам Ньюфаундлендом будет потерян».