От межколониальных конфликтов к битве империй: англо-французское соперничество в Северной Америке в XVII-начале XVIII в. - [197]

В записке подчеркивалось, что англичане не имеют никаких «законных» прав ни на побережье Гудзонова залива, ни на Ньюфаундленд, ни на Акадию, которые всегда принадлежали французам; и, следовательно, речь может идти только об уступках каких-либо территорий, но никак не об их «возвращении».

Тем не менее Поншартрен считал возможным отдать англичанам побережье Гудзонова залива полностью, при условии, что французы получат право совершать плавания в заливе для дальнейших поисков Северо-западного прохода.

По поводу Ньюфаундленда Поншартрен напоминал французским дипломатам, что «англичане часто требовали, чтобы Король уступил им весь остров Ньюфаундленд, и они утверждали, что он полностью принадлежит Англии и что первый француз появился там только вслед за ними, но когда возникла необходимость рассмотреть и обсудить это требование, они никак не могли доказать ни одного из выдвигавшихся ими притязаний». Министр приводил информацию о том, что подданные французского короля посещали Ньюфаундленд еще задолго до англичан; правда, при этом он называл совершенно мифическую дату первого посещения острова французами — 1304 г.!? С точки зрения Поншартрена было «важно, чтобы господа полномочные представители объяснили все эти обстоятельства полномочным представителям Англии и чтобы они довели до их сведения, что справедливо и в то же время выгодно Англии, чтобы две короны оставались владельцами тех мест на Ньюфаундленде, которые каждая из них занимала до войны и которые [каждая] еще занимает в настоящее время». На самом деле, как мы помним, ситуация на Ньюфаундленде к началу 1712 г. отнюдь не напоминала довоенную.

Правда, далее Поншартрен признавал, что ввиду жесткой позиции, занятой англичанами относительно Ньюфаундленда и в свете договоренностей, достигнутых в Лондоне (а еще раньше — в Гааге) его придется уступить «в случае, если французские дипломаты увидят, что данный вопрос может помешать заключению мира или оттянуть его». Однако согласившись на это, Юксель, Полиньяк и Менаже должны были добиваться того, чтобы, во-первых, французам было позволено увезти из Плезанса все военное имущество и разрушить все его укрепления, с условием чтобы англичане в дальнейшем не восстанавливали их и не строили новых укреплений в той части острова, которая будет им уступлена; во-вторых, чтобы на эвакуацию французских подданных из поселений на Ньюфаундленде было дано не меньше двух лет и при этом были бы соблюдены все их имущественные права; в-третьих, чтобы французам было разрешено ловить рыбу на Большой банке и у побережья острова «так, как они это делали до войны», а также разрешено сушить рыбу на берегу; в-четвертых, чтобы Акадия, включая Пор-Руайяль, была возвращена французам без каких-либо оговорок, и Кейп-Бретон также остался бы в их руках.

Поншартрен выражал надежду, что англичане примут эти условия, так как, по его словам, третье из них было предусмотрено условиями Лондонских прелиминариев, первое — достаточно широко обсуждалось, второе — основывалось на «праве войны», а четвертое — было также «справедливо и необходимо». В случае сильного давления с британской стороны министр разрешал французским дипломатам пойти на уступку в вопросе о сносе укреплений Плезанса, если это позволяло добиться выполнения всех остальных дополнительных условий.

Значительное внимание в записке было уделено Акадии и Кейп-Бретону, являвшимися, по словам министра, «барьером» для долины реки Св. Лаврентия. Намерение Поншартрена (а значит и короля) добиваться возвращения акадийских фортов, захваченных англичанами, и закрепления всей территории Атлантического региона за Францией было очень серьезным. Юкселю, Полиньяку и Менаже было сказано: «Его Величество убежден, что не составит сложности вернуть <…> форты и поселения, которыми они [англичане. — Ю.А.] завладели <…> и только на этом условии Король позволяет им согласиться на полную уступку Ньюфаундленда». По словам министра, «Франция могла возместить убытки, нанесенные уступкой Плезанса <…> только [посредством] Акадии, когда она будет хорошо обустроена».

Поншартрен снабдил французских дипломатов подробной информацией о границах Акадии, которые, как мы помним, в течение долгого времени служили предметом напряженных дискуссий. Ссылаясь на соглашение Темпла и Гранфонтена, последовавшее за договором в Бреда, министр отстаивал ту точку зрения, что границей между английскими и французскими владениями в Атлантическом регионе является река Кеннебек. Признавая, что форт Пемакид был построен англичанами к востоку от этой реки, Поншартрен напоминал, что этот форт был захвачен французами еще в ходе Войны Аугсбургской лиги и что никаких английских поселений за Кеннебеком сейчас нет. Поэтому, поскольку Акадия находится «в том же состоянии, когда ее границы были установлены шевалье Гранфонтеном» и когда (в 1670 г.) «старинная граница была установлена по реке Кеннебек, которая служила в этом качестве с незапамятных времен», то «Его Величество, желая <…> только избежать споров, дает согласие на то, что господа полномочные представители потребовали [зафиксировать] реку Кеннебек как границу Акадии».