От любви до ненависти и обратно - [29]

– Хотел могилу ее найти. Чем черт не шутит, может, и встретились бы.

Эйлейв в этот момент стал таким печальным, что Грета впервые поняла: не просто так он с леди целовался. Видать, любовь у них была. Да такая, что спустя века не рассеялась.

– Не нашел? – спросила Грета.

– Нет, – покачала головой Эйлейв и посмотрел на нее с надеждой. – Если не на родовом кладбище похоронили, то где тогда? Помоги мне, леди. Хоть бы одну весточку, где похоронили мою Трину.

– Договорились, – ответила Грета. – Все сведения о захоронениях в главном архиве королевства имеются. Доберусь до столицы, смогу найти любую могилу. Только мне деньги нужны. А для денег ты.

– Что делать нужно? – вернулся к своей обычной развеселости Эйлейв.

– В петуха вселиться и “королевский бой” выиграть.

– Что?! Спятила?

– Отчего же?

– А как ты себе это представляешь?

– Очень хорошо представляю, – уверенно ответила Грета. – Я сейчас иду на рынок. Покупаю петуха. Потом отдаю его на “королевский бой”, все думают, что он помрет. Я уверена, что куплю самого слабого. Но! Тебя в него подселю и, думаю, тебе хватит мозгов петухов обыграть. Ты как? Продержишься уж как-нибудь, пока они убивать друг друга будут. Потом отдубасишь оставшихся соперников. Мой петух будет единственным на ногах в конце битвы.

– Безумная!

– А то.

– Колдовские причуды артефактами проверяются. Не одна такая умная, – с сомнением сказал Эйлейв.

– Ха! Только артефакты эти на магов заточены.

Призрак смотрел на нее, не понимая радости.

– Как удобно, что во мне теперь магия оборотней.

Когда Грета добралась до рынка, она поразилась разгулявшейся боевой стихии. По шуму прошлой ночи понимала, что на площади собирается весь город. И все гости города тоже. Но когда увидела эту, делающую ставки, толпу собственными глазами, на мгновение остановилась и засомневалась в успехе своей задумки. План хорош, но жульнический. А обман в городах оборотней на раз вскрывается. Остается только надеяться, что ее расчет на магию поглощенных призраков не подведет. Ошейник ведь на магию призраков не реагировал. С чего бы артефактам начать?

– Выбирайте, госпожа! – горбатый торговец в колпаке показывал Грете очередного петуха. – У нас самые лучшие. Только победители. Кровь горяча! Нрав кровожаден!

– Знаете, я ведь не побеждать пришла. Позабавиться, – делала из себя идиотку Грета. – Денег на хорошего бойца нет, может, за пару монет есть кто?

– За пару монет? – вскинул брови торговец. – Погоди, девочка. Сейчас, сейчас… Принесет сейчас. Сын мой, – он крикнул мальчишке лет тринадцати. – Эй, Бри! Тащи сюда клетку, с хвощем на бирке. Да, да. Не пялься. Видишь, покупательница ждет!

Очень скоро мальчишка вернулся и принес старую клетку, всю ржавую и погнутую.

– Вот, – гордо достал из клетки петуха торговец. – Хороша птица. За пару монет отдавать жалко, конечно…

– Так давайте за четыре, – подмигнула Грета и бросила остатки своих сбережений на прилавок. – Подскажите только, куда на “королевский бой” идти.

– “Королевский бой”? – опешил торговец и вновь посмотрел на петуха.

Тот не был плох. Вполне себе обычный петух. Здоровый, даже крепкий. Грета совсем не разбиралась в боевых петухах, но этот не вызывал у нее жалости. Если бы не знала, что он тут самый дешевый, в жизнь бы не поверила.

– Так что? – переспросила Грета.

– Это туда, – ответил торговец, показав направо, и, наклонившись к прилавку, шепотом продолжил. – Я, знаете, больше вам бои новичков посоветовал бы. Там как-то дольше все происходит. А там… знаете, там петухи так быстро умирают.

– Знаю. Не переживайте, дяденька, – сказала Грета уверенно и забрала клетку с петухом. – Я ведь поразвлечься пришла. А “королевский бой”, говорят, самое зрелищное представление. И ничего, если он, – она указала на птицу, – не выдержит. Жестокий мир, жестокие средства.

– Это да, – с грустью ответил торговец.

Грета прихватила свою птичку и направилась в указанном направлении. Найти нужный отдел было несложно. Прошла немного и, свернув, чуть не ослепла от золотых флагов с петушиными фигурами.

“Во дают”, – удивилась пышности Грета.

Подошла, после небольшого спора зарегистрировала бойца своего многострадального. Косились на нее, как на юродивую, но что поделать? Правила позволяют кому угодно свою птицу предъявить. А ставишь птицу, монеты можно не давать. Платишь жизнью питомца.

“Нравы, конечно, – вздохнула Грета и, спрятавшись в темном углу между лавками, призвала Эйлейва. – Давай, забирайся во временное тело!”

Она скомкала призрака и в петуха отправила. Больше всего боялась, что увидит кто-то. Ничего. Вроде пронесло. Вышла из закутка, сдала птицу смотрителю боя. И началось.

В круглый ринг выпустили около двух десятков петухов. И словами не передать, какое паршивое зрелище они устроили. Злобное месиво из перьев, крика и крови. Потихоньку стали валиться безжизненные тушки. В этот миг Грета поняла, насколько она самонадеянная и насколько Эйлейв герой. Как мог, он уворачивался от ударов бешеных петухов, так неестественно крутился, казалось, будто все уже видят, что петух-то ненастоящий. Однако нет. Вообще гости получали отвратительное удовольствие от разворачивающейся на их глазах бойни. Грете стало мерзко. Доберется до власти, надо с этими боями что-то делать. Традиция традицией, но это что угодно, только не соревнование.