От любви до ненависти и обратно - [24]

– Не горячись, – спокойно продолжил. – По закону нет рамок для вступительного взноса. Хочешь ― монету плати, хочешь ― поместьем одаривай.

– И кого именно из Ратуши она поместьем одарила? – уже представляя расправу, спросил Верн.

– Никого. Просто передала. Любой из членов может приехать. Отдохнуть на юге. Или семью свою оправить морским воздухом подышать, фрукты редкие попробовать.

– Какая благородная, – раздраженно сказал Верн и начал расхаживать по веранде. – Это все?

Оберон молчал и глупо улыбался, чем бесил еще больше.

– Это все? – повторил Верн.

– Ну… Как член гильдии она получила право арендовать землю у его величества.

– Какую землю эта зараза хапнула? – устало сел в кресло Верн. – Откуда у нее вообще деньги? Это же земля. Ей столько на вине не заработать.

– Ну почему же, – устроился в соседнем кресле Оберон. – Ты забыл, что на юге земли пустуют. Прокляты. Вот их и выкупила. На десять лет. Цена грошовая. Грета теперь одна из самых крупных помещиц.

– Ну и черт с ней, – махнул рукой Верн. – Туда ей дорога! Пусть гниет среди призраков. Подходящая компания, – Верн заметил, как друг его еле сдерживает хохот, и нахмурился. – Что?

– Так нет призраков. Не выдержали соседства с твоей красавицей. Народ туда потихоньку съезжается. Поднимают край. Прославляют хозяйку юга! Если так пойдет, через пару лет…

– Эта тварь потребует место в Ратуше! – не выдержал Верн и заметался по веранде. – Нашла лазейку! Змея! У нее нет магии. Куда она дела призраков?!

– Вот этого не узнать нам никогда. Если только у Греты спросить, – с грустью ответил Оберон. – Да и будь у нее магия, не помогла бы. Это же призраки. Никому не подвластные. К земле они привязаны. Не заколдовать. Договориться можно. Многое бы я отдал, чтобы узнать, как она с душами побережья поладила.

На веранду вошел слуга с подносом, уставленным мясными закусками. Верн перестал метаться, но к еде не притронулся, а вот Оберон ― напротив. Его веселость бесила.

– Я принял решение, – холодно сказал Верн.

– Не торопись.

– Задушить надо гадину.

Оберон посмотрел на него недоуменно.

– Убийцу отправить?

– Начинание задушить! Пока не распоясалась. Уже, небось, представляет, как по столице будет расхаживать. Как считаться мне придется с ее мнением.

– Не торопись, – еще раз предупредил Оберон.

– Обнули договор об аренде. И отбери поля с розами.

Оберон вернул мясо в тарелку и, вытерев руки, на кресло откинулся.

– Верн, ты хоть представляешь, что ты этим спровоцируешь? У тебя нет причины, чтобы так поступать. Купцы взбудоражатся. Сегодня король у одной отобрал, завтра к ним сунется. Таких слухов хочешь? Ты на троне не закрепился еще…

– Не перечь мне! – оборвал его Верн. – Посудачат и забудут. Какое им дело до девчонки с дальней провинции? Из гильдии тоже ее выкинуть надо. Сам придумай за что. О, за колдовство! Ведьма она. Вот потому и с земли выгнали. Что до слухов… Распусти свои. Доплати кому надо. Смешай ее с грязью, чтобы никому защитить не вздумалось.

Оберон тяжело вздохнул. Аппетит у него пропал полностью.

– Завтра же гони на юг. Сам всем заведуй. Убедись, что средств и заступников у нее не осталось. Довези до какого-нибудь дальнего города, и пусть нос оттуда не высовывает.

– И на что жить будет?

– Пусть прачкой идет! Проследи, чтобы подчинилась королю. На моей земле она госпожой не будет.

***

Грета проверяла готовность вина, когда в окно ее чистенького, только что отстроенного склада постучал соловей. Сразу поняла, что наколдованный. Только ей видимый. Никто на странное поведение птицы не обратил внимания, девушки продолжали розы ощипывать и в меду лепестки топить.

“И откуда ж ты? – подумала Грета и вышла на улицу. – Нет ведь у меня друзей среди магов”.

Соловей дождался, кивнул, здороваясь, перелетел в пристройку.

“С посланием зовешь”, – улыбнулась Грета.

Она проверила, что не следит никто за ней, и пошла за птицей. Та сидела на черенке старой мотыги и колдунью рассматривала.

– Говори!

Вспорхнула и в письмо обернулась, рассыпавшись блеском. Открыла Грета послание: “Берегись. Соглашайся на город. Тебя человек мой встретит”.

– Что за чушь?! – возмутилась Грета, мгновенно узнавая почерк дяди Фелана. – Объявился через столько лет, я уже думала ― помер где-то. Мог бы и сказать, чего беречься мне надо.

– Госпожа! – крикнули с улицы. – Гость к вам, госпожа. Именем короля вызывает.

Грета растянулась в самодовольной улыбке.

– Ах, ты шельма, Фелан! Ну, пойдем, глянем, что там Верн для меня придумал.

Она вышла из пристройки и встретилась взглядом с разодетым советником с таинственной магией. Уже и позабыла, что он такой привлекательный. Небось, одной улыбкой города брал. Особенно, если большая часть там женского населения. И ведь приехал к ней, как на праздник. Издали слепит от богатого одеяния.

– Добрый день, лорд. Господин? Простите, не ведаю вашего звания.

– Можно просто Оберон, – он спешился и отдал своим людям бытовые указания.

– Чувствую, не стоит мне радоваться вашему приезду, – ухмыльнулась Грета.

– Отчего же? Я к вам вино попробовать. Сказы о нем ходят невероятные.

– Невероятнее, чем ваше появление?

– Хорошо, Грета, – ответил Оберон. – Не буду вам врать. Пришел выгонять вас. Перевести в ближайший город и устроить там работать.