От любви до ненависти - [11]

— А с кем я останусь? Где я такую сотрудницу найду? — Илья пытался перевести все в шутку.

— Поправляйся, дорогой!

Я шла из больницы и думала: все правильно. Я все сказала хорошо. Не он меня бросил. И не я его. Мы действительно просто и элементарно надоели друг другу. Вот и все. Теперь главное: сделать то, что я обещала. Найти другую работу. Завтра же.

Пришло завтра, и я нашла, но не работу, а Ольгу. Это оказалось несложно, не понадобилось даже обходить все три этажа Центрального универмага, парфюмерный отдел был на первом этаже. Я увидела ее издали у прилавка с журналом в руках (покупателей было мало, потому что в этом отделе продавалась дорогая импортная парфюмерия). Я остановилась на минуту. Думала.

Зачем я пришла? Что хочу сказать ей?

Я не знала этого до самого последнего момента, до того момента, когда подошла к прилавку и молча остановилась, глядя на нее.

Она оторвалась от журнала, взглянула на меня равнодушно, как на покупательницу, но тут же взгляд ее изменился.

— Здравствуйте…

— Добрый день! — отозвалась я.

— Хотите что-то купить?

— Нет.

— А что?

— Догадайтесь! — предложила я.

— Извините, я загадками не увлекаюсь!

У нее был вид человека, приготовившегося защищаться. Но я и не собиралась нападать. (Бороться за любовь, блин!) Тем не менее геройство ее оценила, сказав:

— Правильно, девочка, так и нужно!

— Я вам не девочка.

— Ну, извините. Итак, без предисловий. Вы, вероятно, подумали, что я — близкий человек для Ильи Сергеевича?

— Я ничего…

— Дослушайте, пожалуйста! Да, я была довольно долго близким человеком. Но все кончилось. Не вчера и даже не позавчера. Но он слишком добрый, он боится обидеть. Я, честно говоря, этим пользовалась. Хотя могла бы пользоваться и дальше. Но вовремя остановилась. У нас тупик, понимаете? И вы поможете ему выйти из тупика. И мне поможете. Поэтому не берите ничего в голову, он свободен. Понимаете?

— Я не собираюсь помогать ему и тем более вам, — сказала Ольга. — Я не связываю с Ильей Сергеевичем никаких планов!

— Да? Ну, пусть вам так кажется.

— Мне не кажется, я уверена!

— Хорошо, пусть так. Но — в порядке допущения. Если, несмотря на ваше нежелание, у вас что-то получится… Если, повторяю в порядке допущения, вы сблизитесь с ним… То я вас прошу иметь в виду одну вещь. Он, с одной стороны, независимый, гордый человек. Ему кажется, что он поступает так, как хочет он. Но это всегда оборачивается его полной подчиненностью другому. Понимаете? Если вы захотите за него замуж…

— Я замужем, между прочим! — сказала она, машинально опуская вниз правую руку, чтобы не видно было, что у нее нет обручального кольца.

Я не стала ее уличать, только сказала:

— Я тоже, ну и что?

Ольга промолчала.

— Так вот, если вы захотите, чтобы он на вас женился, он женится. Захотите уехать с ним в Москву — он добьется этого. Захотите на Запад — он и этого добьется. Он сделает все, что вы захотите. Но имейте в виду, не пройдет и двух лет, как он начнет тосковать. У него была любовь и, насколько я понимаю, больше не будет. Он — из таких. Я могла бы женить его на себе, я все могла бы и еще могу. Но не хочу.

— И мне советуете?..

— Я вам ничего не советую. Просто он мне пока дорог. У нас больше ничего не будет, я это знаю абсолютно точно. Но он останется дорогим для меня человеком. Я буду беспокоиться за него. И пришла, всего лишь чтобы немного о нем рассказать. А уж как поступать, это ваше дело.

— Я тоже так считаю.

— Вот и славно.

Господи, зачем я все это говорила? Зачем наплела про Илью столько глупостей, выставив его козлом на веревочке?! Обидеть заочно его хотела, показать в дурном свете?

Хотя, с другой стороны, я благородно сообщила ей о его свободе.

Сомнительное, однако, благородство. Я будто торопила события, чтобы подтолкнуть ее к Илье, а Илью к ней, спешила доказать и показать, что от меня что-то зависит, что я — могу!

И все это, как я понимаю теперь, лишь для одного: чтобы не чувствовать, что меня все-таки бросили.

Как ненужную вещь. Ветошь.

И тут кончается эта сказка, а на самом деле присказка, потому что еще одна сказка впереди.

Нет, было еще что-то вроде последней агонии. Илья время от времени подвержен запоям, по сравнению со многими другими — редко и ненадолго. Когда их отношения с Ольгой были в полном разгаре (а я еще работала в этой редакции, чтобы не убегать куда попало второпях), Илья ушел в такой запой.

Позвонил мне ночью, признался в любви. Я не слышала его, не слушала. Мало ли что спьяну наболтает. Но когда узнала, что мать его уехала к сестре в Волгоград, встревожилась. Это уже опасно.

И решила приехать к нему.

Я захотела проверить себя.

Мне хотелось убедиться, что я в кратчайшие сроки все в себе выжгла, остались лишь чувства — родственные. (Да и как им не появиться, за восемь-то лет?!)

Я приехала и застала у него Ольгу. Они ссорились. Они ссорились так, как ссорятся близкие люди. Я хотела уйти, но Ольга опередила меня и ушла первой.

— Ничего, — сказала я Илье. — Милые бранятся — только тешатся.

Запой оказался тяжелым, мне пришлось провести около Ильи несколько суток, регулярно совершая походы за пивом. Я сокращала порции, несмотря на его требования и крики.