От Ленина до Путина. Россия на Ближнем и Среднем Востоке - [38]

Привлекательность многих элементов социально-политической модели, скопированной с Советского Союза, пока еще не окончательно потускнела. Разве не показывали военно-политические успехи Вьетнама или Кубы, каким мобилизационным потенциалом обладают леворадикальные режимы? Разве Египет — лидер арабского мира — не шел все дальше по этому пути?

Но главное было в другом.

Советское руководство продемонстрировало, что оно не допустит крушения дружественных ему режимов и обладает для этого средствами и возможностями. Широкомасштабная военная помощь Египту и Сирии была призвана полностью восстановить и увеличить их военный потенциал. Строительство крупных объектов, таких как высотная Асуанская плотина и плотина на Евфрате, Хелуанский металлургический комбинат, продолжалось при сотрудничестве с СССР. Все большее число египтян, сирийцев и иракцев обучалось в СССР.

Но одновременно проявлялись и усиливались те тенденции, которые уже в первой половине 70-х годов начнут подвергать эрозии советское влияние на Ближнем Востоке. Дело было даже не в неспособности революционно-авторитарных режимов решать внутренние проблемы. В конце концов, неудачи можно было списать на «происки империализма и сионизма», на обстановку военного времени — частично это было действительно так, да и в полной мере этот их внутренний кризис скажется позднее.

Дело было в имманентной противоречивости советской позиции по отношению к арабо-израильскому конфликту.

Вооружая Египет и Сирию, Советский Союз не хотел и не планировал военного решения проблемы, решительного перевеса сил у арабов, изменения статус-кво.

С одной стороны, советские лидеры боялись нового поражения арабов. В этом случае для спасения своих друзей и своих вложений СССР вынужден был бы поднять уровень своей вовлеченности в конфликт. Такие его действия вызвали бы реакцию США и опасность прямой конфронтации. С другой стороны, урегулирование означало бы уменьшение зависимости арабских стран от советской поддержки.

Фактически СССР был заинтересован в сохранении состояния «ни мира, ни войны», хотя формально советская дипломатия не жалела усилий для урегулирования конфликта. Бывший заместитель министра иностранных дел СССР, затем посол в Египте В.М. Виноградов в беседе с автором категорически отверг мысль об этой заинтересованности^{96}. Он мог бы сослаться и на официальное заявление Брежнева: «Советский Союз был, есть и будет кровно заинтересован в быстрейшем, прочном и справедливом мирном урегулировании на Ближнем Востоке»^{97}. Арабские лидеры, выработав на Хартумском совещании 30 августа — 1 сентября 1967 года свои знаменитые «три «нет» («нет» — признанию Израиля, «нет» — миру, «нет» — прямым переговорам с Израилем), не были готовы к политическому урегулированию и компромиссам. Однако затяжка в решении конфликта расшатывала фундамент власти и египетского, и сирийского режимов и подталкивала их лидеров к военным акциям, которых советское руководство не желало.

Г.А. Насер постепенно восстанавливал контроль над страной, избавляясь от соперников из числа военных, в том числе от своего бывшего друга, тоже Героя Советского Союза, маршала Аб-дель Хакима Амера. Египетский лидер осторожно маневрировал между левыми, пользовавшимися советскими симпатиями, и правыми, склонявшимися к необходимости сотрудничества с Западом и отказа от социалистических экспериментов. Но свободу действий ограничивало клеймо национального унижения в июньской войне 1967 года и израильская оккупация Синая. Жесткое противостояние Израилю и Западу вынуждало Г.А. Насера идти на дальнейшее сближение с СССР. Для советского руководства сотрудничество с Египтом оставалось приоритетным в регионе. Боеспособность и вооружение египетской армии с помощью поставок советского оружия и направления советников быстро восстанавливались.

Состоялось несколько визитов высокопоставленных советских делегаций в Египет и египетских — в СССР. Сотрудничество Г.А. Насера с левыми и марксистами создавало в Москве иллюзию, что Египет движется в «правильном» направлении.

В качестве доказательства справедливости этой мысли привожу фрагмент моей беседы с Б.Н. Пономаревым.

Б.Н. Пономарев^{98}. Насер был прогрессивным человеком, другом СССР. Он хотел, чтобы Египет шел по пути социального прогресса.

Автор. Под социальным прогрессом вы понимаете постепенное приближение к советской модели?

Б.Н. Пономарев. Конечно, именно так. Помню, как Насер лечился у нас в Барвихе. Я поехал к нему беседовать. Мы разговорились, и он начал откровенно со мной говорить. Он сказал, что хочет развивать социализм, социальный прогресс, быть ближе к социализму. Было видно, что он развивается в положительном, с нашей точки зрения, направлении. И в смысле движения по пути сближения с СССР, и по пути борьбы с империализмом, за социализм. Я доложил об этом руководству.

Поток советского оружия шел и в Сирию, чтобы компенсировать военные потери. В марте 1968 года советский министр обороны маршал А.А. Гречко посетил Дамаск.

Одной из причин сирийского поражения был отвод ряда боеспособных подразделений с фронта, чтобы усилить охрану баасистской верхушки и внутреннюю безопасность. Сирийские лидеры больше боялись внутренних противников, чем Израиля. Их политика принесла плоды. Оппозиция была слабой, разрозненной. Правительство правило железной рукой. Сирийская армия стала выполнять часть функций политической полиции.