От КГБ до ФСБ (поучительные страницы отечественной истории). книга 2 (от МБ РФ до ФСК РФ) - [169]

3 января 1993 года был подписан Договор об ограничении стратегических наступательных вооружений (СНВ-3).

Но не смотря на, казалось бы, достигнутое взаимопонимание, проблемы были, есть и, вероятно, будут. «Еще одна типичная черта политики США, — говорил в начале 80-х годов директор Института США и Канады АН СССР Георгий Арбатов. — преклонение перед силой. Слабую страну, насколько я понимаю психологию американских политиков, там в качестве серьезного партнера просто не воспринимают». И чуть далее добавляет для убедительности: «…Я думаю, что, будь мы слабыми, это не сделало бы советско-американские отношения лучше. Наоборот, наша страна оказалась бы в гораздо худшем положении в отношении США, чем сейчас».[1041]

Заметим, сказано это было когда мы были великой державой, а в рассматриваемый период как раз сьали слабы.

Не трудно заметить, что после крушения Советского Союза, Соединенные Штаты стали применять силу и более мягкие способы давления гораздо чаще и гораздо уверение. А кого им бояться? Именно поэтому столкнулся с американским диктатом, который порой стал приобретать ярко выраженный милитаристский характер. Американцы практичны. «Война есть наиболее эффективный и дешевый способ, во-первых, уничтожения устаревших и требующих колоссальных расходов для своего хранения боеприпасов и вооружений, и, во-вторых, испытание новых боеприпасов и вооружений».[1042]

11.4.4. Посмотрим, что пишет известнейший американский политик Збигнев Бжезинский в своей книге «Великая шахматная доска»: «Последнее десятилетие XX века было отмечено тектоническим сдвигом в мировых делах. Впервые в истории неевразийская держава стала не только главным арбитром в отношениях между евразийскими государствами, но и самой могущественной державой в мире. Поражение и развал Советского Союза стали финальным аккордом в быстром вознесении на пьедестал державы Западного полушария — Соединенных Штатов — в качестве единственной и действительно первой подлинно глобальной державы.

Евразия, тем не менее, сохраняет свое геополитическое значение. Не только ее западная часть — Европа — по-прежнему место сосредоточения значительной части мировой политической и экономической мощи, но и ее восточная часть — Азия — в последнее время стала жизненно важным центром экономического развития и растущего политического влияния. Соответственно вопрос о том, каким образом имеющая глобальные интересы Америка должна справляться со сложными отношениями между евразийскими державами и особенно сможет ли она предотвратить появление на международной арене доминирующей и антагонистичной евразийской державы, остается центральным в плане способности Америки осуществлять свое мировое господство.

Отсюда следует, что в дополнение к развитию различных новейших сторон могущества (технологии, коммуникаций, систем информации, а также торговли и финансов) американская внешняя политика должна продолжать следить за геополитическим аспектом и использовать свое влияние в Евразии таким образом, чтобы создать стабильное равновесие на континенте, где Соединенные Штаты выступают в качестве политического арбитра.

Евразия, следовательно, является «шахматной доской», на которой продолжается борьба за мировое господство, и такая борьба затрагивает геостратегию — стратегическое управление геополитическими интересами».[1043]

Как видим, мыслит господин Бжезинский не столько категориями так называемого нового мышления, сколько обычным языком нормального империалиста. Разумеется, он не пожизненный президент США, и эта страна не обязана всегда следовать его концепции. Но ведь он не один так думает.

И еще один маленький нюанс для непонимающих — ключевая страна Евразии — Россия.

11.5. Политика двуглавого орла

11.5.1. В апреле 1994 года Валентин Зорькин написал: «…Результатом всероссийского погрома, учиненного в последние годы экстремистами-политиканами, стало крайнее ослабление российских позиций в мировой политике. И нам надо ясно отдавать себе отчет, что восстановить утраченные позиции в одночасье невозможно (а есть такие регионы, где это и не нужно)».[1044]

Но чем труднее положение, тем расчетливей должна быть внешняя политика. Сытая и самодовольная страна может позволить себе сомнительные эксперименты. Страна, находящаяся в глубоком кризисе, должна рассчитывать каждое движение, чтобы выйти (а точнее даже выкарабкаться) из кризиса.

Какой должна быть политика России? Каковы ее национальные интересы? Вопросы эти не просты, если не трактовать их в целях политической демагогии. На эту тему более подробно пойдет в книгах, когда в очередной раз встанет вопрос о государственной идеологии (идее) России. А пока нечто вроде вступления.

«Российское общество не может продвигаться вперед, не осознав отчетливо особенностей исторического пути, характера стоящих перед ним проблем, принципов и целей, которые могли бы лечь в основу перспективной модели развития». Слова эти написаны Г.А. Зюгановым,[1045] но не в авторстве главное. Слова такие мог написать любой здравомыслящий политик, важно как он понимал эту модель развития.

Между прочим, все это не так и просто. Даже проблемы первоначального (скрытого в глубине веков) создания российского государства были вопросом политических баталий. Создали российское государство славяне при участии северных соседей — норманнов (варягов — в русских летописях). Мало того, некоторые считают, что само слово «русские» имеет скандинавское происхождение,