Хрущёв был очень таким дипломатом, и если господа империалисты не понимали русского языка и не боялись кузькиной матери, Хрущёв снимал с ноги башмак и стучал им по трибуне.
По электричкам ходили нищие и пели песни о разрядке международной напряжённости. Сохранилась одна из них – "О Парижском совещании в верхах" – восхваляющая изящные дипломатические способности Никиты Сергеевича:Помню я, как когда-то в Париже
Совещание было в верхах.
Там собрались четыре министра –
Говорили о разных делах.
Тут поднялся товарищ Макмиллан
И сказал он себе на позор,
Что желает с позиции силы
Он с Хрущёвым вести разговор.
Тут Хрущёв сразу с места ответил
И сказал, посмотрев на него:
"Дорогой мой товарищ Макмиллан!
Ты не прав. Ты сказал не того".
Эйзенхауэр тихо смеялся
И почёсывал ногтем усы.
Поддержал он Макмиллана сразу,
Потому что он был сукин сын.
Тут поднялся де Голль длинноносый
И сказал: "Такова селяви –
Я хочу небольшой перерывчик,
Я сегодня немного устал".
Эйзенхауэр тихо смеялся
И почёсывал ногтем усы.
Поддержал он, конечно, де Голля,
Потому что он был сукин сын.
Тут товарищ Хрущёв встал со стула
И сказал: "Дорогие друзья!
Мы вас можем тотчас уничтожить,
Коль на это приказ выдам я".
Сразу в мире вокруг потеплело.
Лёд растаял холодной войны.
Лишь стояли-молчали ракеты
Нашей мирной советской страны.
Кстати, из-за советских ракет американские империалисты едва не развязали ядерную войну. Хрущёв решил тайно разместить на Кубе у своего друга Кастро ракеты и 40 тысяч советских войск. Но коварные американцы с самолётов это дело заметили. А их агентам на Кубе показалось подозрительным, что по острову слоняются белобрысые солдаты в кубинской форме и говорят между собой на чистом кубинском языке такие слова:
– Эй, Родриго! У тебя ракета куды нацелена?
– На Чикагу!
– А у меня на Вашингтон, мать его растак!..
Пришлось ракеты обратно демонтировать.
У Хрущёва был друг Леонид Брежнев. Ему тоже хотелось и страной поруководить, и на Мавзолее постоять, и людей посмотреть, и себя показать. Стоило Хрущёву поехать отдыхать, Брежнев сговорился с другими верными ленинцами и, когда Хрущёв из отпуска вернулся, ему сказали, что никакой он больше не Хрущёв, а, наоборот, волюнтаристски настроенная личность, пытавшаяся подмять интересы партии и народа.
Хрущёв погоревал, погоревал, да и умер. А главный его враг – абстракционист Эрнст Неизвестный сделал ему памятник.
Вопросы на смекалку по главе 23
1. Шагал, Кандинский, Малевич… Какие ещё художники рисовали "пидарасов"?
2. Смягчите с помощью "мягкого знака" следующие слова: марксизьм, коммунизьм, шовинизьм, мазохизьм, антисемитизьм, онанизьм, алкоголизьм.
3. Почему Московский мясокомбинат назван именем Микояна?
4. Почему в речах Ленина ни разу не встречается слово "кукуруза"?
Лично дорогой товарищ Леонид Ильич Брежнев. О мерах по дальнейшему подъёму народного хозяйства. Сиськи-масиськи. Сосиски сраные. После тяжёлой продолжительной болезни.
Во время правления Брежнева Коммунистическая партия Советского Союза и Родное Советское Правительство так быстро помчались к сияющим вершинам, что всё народное хозяйство перестало за ними поспевать. Пришлось затормозить поступательное движение вперёд, а потом и вовсе остановиться. Видимо, именно эту эпоху, названную впоследствии эпохой застоя, предвидел гениальный Гёте, когда сказал: "Остановись, мгновенье! Ты прекрасно!"
Партия, идя твёрдым курсом, добилась поразительных результатов, заставив изумиться многих экономистов на Западе: чем меньше было в магазинах продуктов и товаров народного потребления, тем больше росло благосостояние советского народа.
Наступило время пленумов, каждый из которых был историческим. Обычно это были пленумы "О мерах…". Скажем, добивалось сельское хозяйство небывалого подъёма в закупке канадской пшеницы, и сразу же созывался Исторический Апрельский пленум ЦК КПСС, который назывался "О мерах по дальнейшему подъёму сельского хозяйства". Потом созывался Исторический Ноябрьский пленум "О мерах по ещё более дальнейшему подъёму сельского хозяйства".
Хлеборобы заканчивали каждый очередной весенний сев на две недели раньше прошлогоднего. Так что в течение 12-15 лет во многих областях сев яровых осуществляли уже в ноябре.
Окончательно стёрлись грани между городом и деревней. Колхозники на автобусах приезжали в города на симфонические концерты. Приезжали утром, а до начала концерта от нечего делать скупали хлеб, масло, молоко, мясо, птицу, рыбу, яйца, соль, спички, обувь, мыло, простыни, посуду. А музыканты в это время на грузовиках ездили собирать урожай. Картофель и другие клубневые культуры особенно любили собирать пианисты и скрипачи.
Отдельные случаи хищений в стране практически прекратились. Партия просто разрешила каждому работающему уносить что-нибудь с производства домой: деталь комбайна или танка, пару курочек, спиртик, один-другой отрезик, две-три палочки колбаски. Конечно, находились ловкачи семитского вида, которые злоупотребляли. Некто по фамилии Рабинович нагло похвалялся тем, что устроился мойщиком трупов в морге 2-й Городской больницы. "Золотое дно! – говорил этот зарвавшийся делец. – Два трупа вымыл, а третий – твой!"
