От I Мировой войны до конца XX века - [11]
Эти различия, впрочем, не затрагивают собственно рабочих отношений: в обоих случаях они основаны на отношениях личных. На ферме, как и в буржуазном доме, слуга обслуживает лично хозяина. Выполнением прямых обязанностей отношения между слугой и расплатившимся с ним хозяином не ограничиваются. Хозяин ждет от слуги, работа которого не имеет четкого определения, разнообразной помощи и уважительного, сочувственного и любезного поведения: ворчуны и склочники, как правило, на работе не задерживаются. Слуги, в свою очередь, вправе ждать от хозяев, помимо жалованья, благожелательного отношения к себе: Жюль Пайо в своем руководстве для будущих служанок настоятельно рекомендует им не терпеть неуважительное отношение к себе и не оставаться работать в доме, где они не могут ничему научиться[25]. Хозяйка должна заняться воспитанием служанки и научить ее «управлять хозяйством». Речь здесь не идет о чем–то обезличенном: необходимо, чтобы хозяин и слуга подходили друг другу. Во времена, когда в основе брака лежало социальное соответствие супругов, подобные отношения работника и работодателя походили на семейные: это были отношения частного порядка.
Но не стоит идеализировать эту картину. В почти семейных отношениях между хозяином и слугой не было никакой идиллии: семья — это территория не только любви, но и напряжения и конфликтов. Одно нельзя сбрасывать со счетов: по мнению юристов, трудовой договор в те времена был делом частного порядка.
Работники, живущие у хозяина
Надо отметить, что в начале века положение слуг не многим отличается от положения других наемных работников. Многие из них живут дома у хозяина. Посмотрим, что писали в своих отчетах о жизни в провинциальном городе счетчики, проводившие перепись населения в 1911 году. В доме мясника мы обнаруживаем мальчишку–подмастерья, а в пекарне — пекарей, работавших на хозяина. Вот кондитер–шоколадник: в его доме живет дюжина работников, в основном мужчин; конечно, они производят шоколад, но может быть, среди них есть и кучер? Вот модистка, с которой проживает сестра: можно поспорить, что именно она накрывает на стол и моет посуду[26]. Между слугой и наемным работником, живущим у хозяина, граница весьма зыбкая. Так же трудно установить границу между рабочим, живущим у хозяина, и рабочим, живущим в другом месте. Во–первых, потому, что, как мы видели, даже если признать, что заводы–интернаты представляют исключения из правил, нередки случаи, когда какая–то часть персонала отдельных предприятий живет там же, где работает. Отношения между рабочим и хозяином предприятия часто такие же, как между хозяином и слугой. Это в большой мере зависит от размеров предприятия: в небольших мастерских, лавках, пекарнях рабочие называют своего патрона по имени, как слуга хозяина («мсье Франсуа»), и могут поговорить с ним с глазу на глаз. На более крупных предприятиях (не будем забывать в то же время, что Франция — это страна малого бизнеса) отношения обезличиваются и рабочие не вступают с хозяином в личный контакт. При этом каков бы ни был размер предприятия, патроны считают, что, находясь на заводе, они «у себя»: для них завод — это не публичное пространство, но частная сфера. Поэтому они очень долго сопротивлялись допуску рабочих инспекций, визиты которых считали посягательством на неприкосновенность частной собственности. То, что они называли заводы своим «домом», очень показательно: для них не было разницы между жильем и предприятием.
Патернализм
Таким образом, патернализм был для них чем–то естественным. Ошибочно было бы усматривать здесь макиавеллиевский расчет. Безусловно, патернализм служит интересам хозяев предприятий, но если бы они не заботились о своих интересах, они бы потерпели крах, поэтому бессмысленно их в этом упрекать. В то время патроны представали или патерналистами, или циничными и жестокими эксплуататорами. Патрон, осознающий свой долг, считает себя «добрым отцом семейства»: не это ли лежит в основе процветания богатых домов? В связи с тем, что трудовой договор — дело частное, «хороший» патрон — это патерналист.
Патернализм затрагивает и семью владельца предприятия. Он не только не должен жалеть себя —например, ему следует достаточно часто обходить все цеха, — но и его частная жизнь не должна быть целиком и полностью частной. Патрон и его семья живут, в особенности в провинции, на всеобщем обозрении; чтобы спрятаться от чужих глаз, надо вести «двойную» жизнь, и жизнь частная в таком случае — это романы на стороне. Патрон должен появляться вместе со своей женой на вручении наград в школе, на награждении медалями за хорошую работу и т. д. Его супруга должна деятельно помогать семьям, матерям, заниматься школами бухучета и стенографии для девушек, поликлиниками, рукодельными мастерскими… Его дети находятся под пристальным вниманием окружающих, следящих за тем, как они растут, и обсуждающих их шалости; по случаю свадьбы кого–то из хозяйских отпрысков все получают щедрые подарки. Иначе говоря, жизнь хозяйской семьи — это жизнь напоказ. Да и дом хозяина стоит рядом с заводом, поблизости от цехов и часто даже внутри заводских стен.
Более 60 лет прошло со дня окончания советско-японского вооруженного конфликта на границе между Монголией и Китаем, получившего в советско-российской историографии название "бои на реке Халхин-Гол". Большую роль в этом конфликте сыграла авиация. Но, несмотря на столь долгий срок, характер и итоги воздушных боев в монгольском небе до сих пор оцениваются в нашей стране и за рубежом с разных позиций.
Среди учебных изданий, посвященных европейскому Средневековью, книга Г.Г.Кенигсбергера стоит особняком. Автор анализирует события, происходившие в странах как Западной, так и Восточной Европы, тесно увязывая их с теми процессами в социальной и культурной жизни, которые развивались в Византии, исламском мире и Центральной Азии Европа в 400-1500 гг. у Г.Кенигсбергера – это отнюдь не «темные века», а весьма динамичный период, в конце которого сформировалась система ценностей, оказавшая огромное влияние на все страны мира.Книга «Средневековая Европа, 400-1500 годы», открывающая трехтомник «История Европы», была наиболее успешным изданием, вошедшим в «Серебряную серию» английского издательства Лонгман (ныне в составе Пирсон Эдьюкейшн).Для студентов исторических факультетов и всех интересующихся медиевистикой.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Пятитомная «История частной жизни» — всеобъемлющее исследование, созданное в 1980-е годы группой французских, британских и американских ученых под руководством прославленных историков из Школы «Анналов» — Филиппа Арьеса и Жоржа Дюби. Пятитомник охватывает всю историю Запада с Античности до конца XX века. В первом томе — частная жизнь Древнего Рима, средневековой Европы, Византии: системы социальных взаимоотношений, разительно не похожих на известные нам. Анализ институтов семьи и рабовладения, религии и законотворчества, быта и архитектуры позволяет глубоко понять трансформации как уклада частной жизни, так и европейской ментальности, а также высвечивает вечный конфликт частного и общественного.
Джинсы, зараженные вшами, личинки под кожей африканского гостя, портрет Мао Цзедуна, проступающий ночью на китайском ковре, свастики, скрытые в конструкции домов, жвачки с толченым стеклом — вот неполный список советских городских легенд об опасных вещах. Книга известных фольклористов и антропологов А. Архиповой (РАНХиГС, РГГУ, РЭШ) и А. Кирзюк (РАНГХиГС) — первое антропологическое и фольклористическое исследование, посвященное страхам советского человека. Многие из них нашли выражение в текстах и практиках, малопонятных нашему современнику: в 1930‐х на спичечном коробке люди выискивали профиль Троцкого, а в 1970‐е передавали слухи об отравленных американцами угощениях.
Оноре де Бальзак (1799–1850) писал о браке на протяжении всей жизни, но два его произведения посвящены этой теме специально. «Физиология брака» (1829) – остроумный трактат о войне полов. Здесь перечислены все средства, к каким может прибегнуть муж, чтобы не стать рогоносцем. Впрочем, на перспективы брака Бальзак смотрит мрачно: рано или поздно жена все равно изменит мужу, и ему достанутся в лучшем случае «вознаграждения» в виде вкусной еды или высокой должности. «Мелкие неприятности супружеской жизни» (1846) изображают брак в другом ракурсе.