От и До. Книга 2. Свидетельства бывших атеистов - [66]

Я приведу такой пример. Когда поезд тормозит, он не может автоматически затормозить, он будет еще какое-то время по инерции двигаться. То же самое произошло и со мной. То есть, я понял, что уже нужно нажать на тормоз, я уже на него нажал, но жизнь и мои старые привычки еще давали о себе знать. И они дали о себе знать именно с той стороны, когда я начал, можно сказать, этим увлекаться очень сильно.

Да, я отказался от своих, скажем так, духовных практик, потому что это стало просто бесполезно и неинтересно. Стало очевидно, что этот путь не ведет меня к моему Спасителю, ко Христу. И значит, он не нужен. Потому что Христос есть Путь и Истина. Но страсти, да, такие увлечения как наркотики, они не оставляли меня. И в определенный момент своей музыкальной жизни я начал очень сильно употреблять наркотики. То есть, появилось такое ощущение… как вы знаете, грех, он суицидален, и он затягивает.

В какой-то определенный момент я дошел до такого дна, что понял, что, либо Христос, либо я умираю. И я выбрал Христа. Поэтому я в один день оставил все. То есть, свою группу, свою музыкальную деятельность накануне написания там пластинок, и так далее, и уехал на Валаам, чтобы в течение года там потрудиться и как-то духовно укрепиться.

Что произошло за этот год. За этот год много чего происходило. Но самое интересное заключается в том, что человек начинает понимать, что он без Бога никто. То есть, если Господь отрывает руку от человека, он сразу же падает. То есть, ощущение заботы лично о тебе Бога, да, как Личности и ваше общение… то есть, в монастыре я научился молиться. Это очень важно.

И, конечно же, духовный отец, он воспитал во мне любовь к Литургии. Потому что именно через Литургию воспринимается жизнь христианина. Как в первой части Литургии читается Священное Писание, и потом мы встречаемся со Христом, так и в обычной жизни христианин ждет встречи со Христом. Когда это произойдет? Ну, в основном, это происходит после смерти, да. Но мы ждем Второго Пришествия Христа, ждем Воскресения.

И эти чаяния, они начали укрепляться. Я начал больше читать Священное Слово Божие, и благодаря современным, можно сказать, миссионерам, проповедникам, таким, как отец Даниил Сысоев, я начал интересоваться именно догматикой, миссией, отцами Церкви. И это сокровище, я даже не представлял, насколько оно богатое.

Действительно Православная Церковь хранит в себе колоссальную сокровищницу Духа.

Как Господь ему помог избавиться от тех зависимостей, которые он упомянул. Это возможно только через покаяние. То есть, через глубокое покаяние. И плач, и слезы. Христос говорит: вы — соль мира. Соль добрая вещь, но это должна быть соль наших слез. И тогда приходит благодать, и помогает, очищает.

Не было ли у него желания пойти по направлению «христианской» рок-музыки. Я скажу так: мне очень помог в какой-то момент в этом разобраться епископ Игнатий Брянчанинов. Потому что он говорил, что в современности мир в изображении зла достиг совершенства. Но чтобы изобразить что-то доброе, оно всегда очень бледное и ненатуральное. И действительно, чтобы делать что-то, так скажем, уродливое, нам не требуется никаких усилий над собой.

Если кто-то это может делать, и у него получается, и он считает, что он действительно несет свет Христов, то дай Бог ему помощи. Но я в себе такого точно не нахожу. И более того, я считаю, что внутреннее состояние человека, потому что при встрече с Богом, когда он начинает молиться и жить духовной жизнью, он постепенно успокаивается. И его внутренний ритм больше не соответствует ритму музыки, которую он играет. То есть, это будет уже искусственное что-то.

Я бы сказал так. Почему у протестантов это происходит естественно? Потому что у них нет благодати Божией. Они не знают Бога. Они знают только те эмоции, которые вызывает музыка. Это ритм, это чувство определенного, ну, скажем так, кайфа от игры музыки, от определенного ритма. Но если ты в этом ритме поешь о Христе, это еще ничего не значит.

Я сказал бы даже так: кто после этих песен придет к Богу? И когда Он с ним встретится, Он скажет: что это было? (Смеется). Не всякий говорящий Мне: Господи, Господи, войдет в Царство Небесное. Вот и все. И естественно, мой просто внутренний ритм стал совершенно другим. То, что раньше для меня было естественным, вот эти звуки падшей природы, сейчас стали для меня абсолютно чуждыми. Я не мог в них находить себя.

Это можно делать профессионально, но это не происходит душевно и по-настоящему. А зачем лгать?

Какие у него отношения с друзьями по группе. Не обиделись ли те, что он их так внезапно оставил. Я думаю, что да. Что они обиделись, конечно. Но я об этом не жалею, и я думаю, что ребята тоже об этом не жалеют. Потому что их деятельность так же успешно продолжает развиваться. Я думаю, что они меня не поняли. И это нормально.

Как им был воспринят переход к церковной византийской музыке, которую он сейчас поет. Я единственное могу сказать, что наше партесное пение, это не наше. То есть, это то, что пришло не так уж и давно. Поэтому, если мы идем по следам отцов, то мы приходим к определенной традиции. В России это было знаменное пение, так как мы наследники византийской культуры, мы восприняли певческую традицию Византии. И оно приобрело здесь колорит. И именно знаменное пение — это естественное церковное пение.