От фермы к фабрике - [127]

Свою оценку численности городского и сельского населения Советского Союза я начинаю с обобщенных данных Лоримера по демографической ситуации в стране. Базовая информация включает данные по численности этих категорий населения в 1926 г., а также ежегодные показатели общей численности населения, рождаемости, смертности и чистой миграции из деревни в города за 1928–1939 гг. (Лоример. 1946, 134, 150, 154, 158; Дэвис, Харрисон и Уиткрофт. 1994, 274-75). Помимо этого, в расчет включались данные по общему уровню рождаемости и смертности в городе и деревне за 1927 г. (Лоример. 1946, 81).

Расчет демографических показателей для города и деревни происходил поэтапно. Прежде всего, требовалось вычислить ежегодный общенациональный уровень рождаемости и смертности за 1927–1939 гг. После этого рассчитывался общий уровень смертности «без учета избыточной», основанный на предположении, что, во-первых, в 1927, 1938 и 1939 г. не было избыточных смертей и, во-вторых, общий уровень смертности в 1928–1936 гг. должен был совпасть с результатами интерполяции данных по фактическим показателям общей смертности в 1927 и 1938 г., принятым без учета избыточной смертности. Далее формировались ежегодные ряды показателей избыточной смертности, причем общий показатель составил 5,8 млн человек. На втором этапе было введено условие, согласно которому все избыточные случаи смерти относились к категории сельского населения, что, соответственно, предполагало проведение нового расчета общего уровня смертности для городского населения, уже без учета «избыточной смертности». (Этот подход является заведомо ошибочным, поскольку не допускает поправок на смерть в процессе или после «чисток» в конце 1930-х гг., основная часть которых пришлась именно на городское население. Однако следует отметить, что количество смертей в результате «чисток» было несопоставимо с губительными последствиями политики коллективизации.) На третьем этапе оценка общих показателей рождаемости и смертности городского и сельского населения производится путем экстраполирования показателей 1927 г. на 1939 г. в соответствии с расчетами общенационального уровня рождаемости и рядами общего уровня смертности в условиях отсутствия избыточных смертей. Последний этап заключался в вычислении численности городского и сельского населения за каждый год путем интегрирования в данные базового 1926 г. таких факторов, как рождаемость, смертность (стандартная и избыточная), а также чистый уровень миграции. При этом суммирование численности обеих категорий приводит нас к цифре, которая в значительной степени совпадает с ежегодными оценками общей численности населения страны, приведенными в работе Лоримера, а проекции численности городского и сельского населения на 1939 г. совпадают с результатами переписи этого года. Более того, проекция численности на 1937 г. соотносится с итогами запрещенной переписи 1937 г.

Помимо данных по численности городского и сельского населения для построения имитационных моделей требовались цифры по населению, занятому и не занятому в сельском хозяйстве. Очевидно, что абсолютное большинство городского населения относилось к «несельскохозяйственной» категории (Лоример. 1946, 228). В сельском же населении присутствовала умеренная доля несельскохозяйственных рабочих, вовлеченных в операции аграрного хозяйства (например, помол муки, первичное производство, строительство) и прочие виды деятельности (государственное управление, образование и здравоохранение). Многие жители деревни чередовали сельскохозяйственную работу с прочими видами деятельности. В рамках своего анализа численность населения, имеющего отношение к аграрному сектору, за 1928 и 1939 г. я оцениваю на основе данных Лоримера (1946, 222-230) и Ясного (1949, 710–714): предполагается, что приводимые ими показатели представляют собой совокупное число жителей деревни, полностью или частично занятых в сельскохозяйственных операциях. Для того чтобы рассчитать изменения численности этой категории сельского населения после 1928 г., я скорректировал показатели 1928 г. на степень изменений в общей численности сельского населения. Соответственно, доля «несельскохозяйственного» сельского населения вычислялась путем вычета доли «сельскохозяйственного» населения из общей численности сельского населения.

IV. Прочие ряды данных, необходимые для построения имитационной модели в гл. 8

Инвестиции, 1925–1927 — 1928 гг.: инвестиционные показатели были рассчитаны путем обратной экстраполяции данных Нуттера (1962, 420, 427) с использованием индекса строительных материалов (прокатная сталь, огнеупорный кирпич и цемент в равной пропорции).

Параметры производственной функции: предпринимались попытки привести показатели производственных функций в соответствие с ситуацией в советской экономике в межвоенный период. Однако эти попытки не увенчались успехом. Закономерным решением стало извлечение искомых параметров на основе результатов других статистических исследований. Так, Вайцман (1970) в своей работе стремится соотнести двухфакторную (капитал и труд) производственную функцию при ПЭЗ (постоянная эластичность замещения) с показателями советской промышленности, при этом оценивая коэффициент эластичности на уровне 0,4, а коэффициент капитала на уровне 0,6. Эти параметры я использую для исследования производственной функции в секторе производства инвестиционных товаров. В то же время для анализа производственной функции сектора производства потребительских товаров необходима трехфакторная модель (капитал, труд и затраты сельскохозяйственного сырья). В этом случае я применил аналогичную функцию ПЭЗ с показателем эластичности замещения, равным 0,4, а коэффициенты трех компонентов функции сделал приблизительно равными.