От фермы к фабрике - [114]
Ряд последовательных заключений привел к понижению оценок Бергсона национального дохода. Первым элементом в этой последовательности стало измерение потребления путем дефляции расходов: «Главным — но не единственным — методом, на который я полагаюсь, является метод дефляции, на основе которого вывожу агрегированные данные по физическому объему различных сырьевых товаров по цене базового года» (Бергсон. 1961, 47). Второй элемент представляет собой использование значений 1937 г. для формирования индекса потребительских цен вместо «идеального» индекса Фишера, который рассчитан на основе значений 1928и 1937 г. Третий элемент-сельско-городская «поправка» Чапман, которую она вводит для определения уровня цен на фабричные товары потребительской категории в 1928 г. В гл. 7 приводится подробное описание смысла этих заключений. Все последующие расчеты советского национального дохода стали возможными только по той причине, что значительная часть информации по промышленному и сельскохозяйственному производству стала доступной, давая тем самым возможность проведения непосредственного агрегирования показателей выпуска потребительских товаров. В этой ситуации уже не возникало необходимости, подобно Бергсону, производить дефляцию расходов, что позволило избежать разночтений по поводу численных показателей, именно этот фактор привел к искажению выводов Бергсона.
Последней системой оценок национального дохода, которую следует рассмотреть в рамках текущего анализа, является система Ханина (1988). Он стал единственным из экономистов, производившим свой анализ примерно как Бергсон. Согласно заключению Ханина, темпы роста чистого производства материалов в 1928–1941 гг. составляли около 3,2 % в год, хотя он, к сожалению, не объясняет, каким именно способом пришел к такому показателю. Как уже упоминалось, Ханин полагал, что темпы промышленного роста намного превышали оценки Бергсона. Кроме того, для исследования ряда других важных отраслей промышленности он использует данные по производству, которые в иной ситуации демонстрируют значительно более стремительный рост объемов ВВП. Оба этих замечания приводят к тому, что сложно установить, каким образом автор пришел к характерным для него выводам. По умолчанию можно предположить, что дело в заданных значениях секторов экономики. Однако при этом значение аграрного сектора должно оказаться еще более высоким, нежели допускается при использовании цен колхозного рынка для выражения объема натурального дохода (Харрисон. 1993; Дэвис, Харрисон и Уиткрофт. 1994, 36–37). Опять же не ясно, как можно обосновать более высокие значения. Таким образом, невозможно считать достоверными оценки национального дохода Ханиным, поскольку его методика проведения расчетов остается загадкой.
Итак, основная идея данного рассуждения заключается в том, что темпы роста советского ВВП, измеряемого по фактору покупательских цен, в 1928–1940 гг. находились на уровне 5,3 % в год (табл. А.2). Данные показатели роста превышают оценки, данные Бергсоном или Ханиным, однако оказываются ниже, чем предполагают Морстин и Пауэлл (1966, 622–623), согласно которым ВВП страны рос со скоростью 6,0 % в год, или Хантер и Ширмер (1992, 35), называющие 6,6 % в год. Я продемонстрировал, почему цифры Бергсона подразумевают более медленный рост. Данные, приведенные Бергсоном, невозможно соотнести с разукрупненными данными по темпам роста производства отдельных товаров и услуг. Что касается анализа Ханина, то в этом случае остается не ясным, каким образом он приходит к выводу о столь низких темпах роста.
В гл. 1, 10 я ссылаюсь на оценки подушевого объема советского ВВП, данные Мэддисоном и выраженные в дол. США 1990 г. Можно ли считать эти цифры обоснованными?
Представляется, что данный вопрос следует рассматривать как с точки зрения сравнения ВВП по странам мира, так и в контексте упоминаемых ранее многочисленных попыток определить реальные темпы роста советской экономики.
Рассмотрим первую часть ответа — сопоставление международных примеров. В рамках этого направления исследований было предпринято множество синхронных попыток привести данные по национальному доходу разных стран мира к единому стандарту. Первым инструментом унификации стали обменные курсы валют. Однако они не привели к удовлетворительным результатам, поскольку не отражали покупательскую способность. Решением стал обзор цен по аналогичным категориям товаров и услуг в разных странах, который можно было использовать для расчета обменных курсов паритета покупательской способности (ППС) населения. Эти курсы позволяют перевести данные по ВВП на душу населения к единому стандарту по базовому году. Затем, имея данные по темпам роста подушевого ВВП в каждой стране, можно проецировать оценки по базовому году на более ранние и более поздние периоды.
