От Ельцина к…? Книга вторая. Пьянящий дурман власти - [19]

27 марта Б. Ельцин выступил по радио. Поблагодарив В. Черномырдина за шесть лет совместной работы, назвал его «верным соратником», подтвердил, что основная причина отставки — подготовка Черномырдиным президентских выборов 2000 года.

Далее Ельцин заявил о том, что будет предлагать Думе утвердить С. Кириенко премьер-министром. Молодость — не помеха. Президент сослался на свой опыт, когда в 28 лет был назначен на должность руководителя крупного строительного комбината. Однако подчеркнул, что помощь новому премьеру необходима. И в правительстве, и в Думе, и со стороны губернаторов. Заверил, что будет помогать и он сам, и его администрация. Заверил, что основные задачи правительства — своевременная выдача зарплат и пенсий, реформы в социальной сфере, забота об армии, здравоохранении, культуре. Необходимо также принятие ответственных управленческих решений для обеспечения выполнения задачи роста промышленного производства.

Большинство комментариев, сопровождавших отставку правительства В. Черномырдина, отличалось одним-единственным, но достаточно существенным недостатком. Эксперты ограничивали себя ситуационным анализом, пытаясь размышлять о мартовских событиях в контексте «кто все это устроил» и «кто кого переиграл». Это не могло не привести к оценочному субъективизму, когда на первый план вышли не долговременные процессы, протекавшие в российском обществе, а конкретные и во многом сугубо прикладные интересы различных группировок правящей политической и финансово-промышленной элиты. Спору нет, это важно. Но еще важнее осознать, что любые крупные перемены, сколь субъективными и зависимыми от воли конкретных политических фигурантов они бы ни казались, все равно не могут не отражать неких глубинных, перспективных тенденций общественной жизни.

Поэтому глубоко правы те, кто не ограничивает предмет своего профессионального интереса анализом причин и последствий правительственного кризиса как такового, а рассматривает ситуацию шире — через призму эволюции всей нынешней российской государственности.

С другой стороны, у данной проблемы имеется и сугубо прикладной аспект, в рамках которого долгосрочные прогнозы представляются малопродуктивными: ситуация менялась буквально по дням, а порой и по часам. Налицо многовариантность выбора и его зависимость от множества обстоятельств, в том числе и стихийных. Разобраться в них трудно, тем более что стороны предпочитали не афишировать свои планы, действуя преимущественно в кулуарах.

И тем не менее определенные выводы аналитики делали уже сразу, по горячим следам событий.

Отставка правительства В. Черномырдина и последовавший за ней политический кризис, который многие специалисты оценивали как один из наиболее серьезных за весь постсоветский период, подвели черту под определенным этапом развития России.

Внешне ничего неожиданного не произошло. В феврале многим было ясно: что-то должно произойти. В марте из-за острого бюджетного кризиса, разразившегося, в связи с резким — почти 40-процентным падением мировых цен на нефть, последовавшим сразу за не менее разрушительным обвалом фондового рынка, эта ситуация еще более усугубилась. Обращал внимание и характер поведения правительства, продолжавшего, несмотря ни на что, твердить об экономическом росте, хотя перспективы его, по крайней мере в 1998 году, по общему мнению, можно было считать похороненными.

Тем не менее отставки кабинета именно в тот момент не ожидал практически никто. Главным образом из-за того, что увольнение фигуры такого масштаба, как Черномырдин, требовало особых, экстраординарных обстоятельств. А таких к концу марта, при всей остроте социально-экономических проблем, в России все-таки не было. Стоит ли удивляться, что драматические события последних двух недель марта породили новую волну сомнений в «адекватности» Б. Ельцина. Тем более, что фоном для них стали очередные президентские экспромты на международном уровне, свидетелями которых в ходе тройственной российско-франко-германской встречи в верхах стали представители большинства аккредитованных на ней «масс-медиа».

В высшей степени симптоматично, что от президента и его действий поспешили отмежеваться даже ближайшие его недавние соратники, а также некоторые «придворные» политологи, известные своей лояльностью режиму.

Так, бывший руководитель администрации президента РФ С. Филатов, к примеру, считал, что Б. Ельцин «ослабел», что ему на этот раз изменила никогда не подводившая его ранее интуиция, что решение об отставке правительства было непродуманным, поспешным экспромтом и по большому счету выглядело откровенным сведением счетов во властных структурах, что дальнейшие действия просчитаны не были, а сам президент производил впечатление «нездорового человека», который уже полностью выполнил свою политическую миссию («Московские новости», 5—12 апреля, 1998 г;, № 13).

Известный политолог, руководитель фонда «Политика» В. Никонов был убежден, что Б. Ельцин изменил себе самому, когда начал торг с парламентом и региональными элитами. Залогом успеха такой акции, как отставка В. Черномырдина, на его взгляд, могли стать только решительные и бескомпромиссные действия по реализации задуманного плана от начала до конца