От Ельцина к...?: Хроника тайной борьбы. Книга 1 - [7]

У Запада не подготовлено никаких планов на случай победы коммунистов. Но соседние с Россией страны в случае прихода к власти коммунистов будут рассчитывать на поддержку именно западных стран. По мнению корреспондентов, уже сейчас было бы по меньшей мере благоразумно приостановить сокращение западных вооруженных сил, так как «Россия в состоянии хаоса, располагающая избытком ядерного оружия и склонная к империалистической экспансии, никому ничего хорошего не обещает».

Анализируя ход предвыборной кампании Г. Зюганова, немецкие корреспонденты подчеркивают, что его появление в Бонне поставило политические круги ФРГ в сложное положение. По неофициальным сообщениям представителей МИД ФРГ, канцлер Коль и министр иностранных дел Кинкель считают визит несвоевременным. Предполагается, что он может каким-то образом отразиться на ходе предвыборной борьбы, в которой Запад, по общему мнению, стоит на стороне Ельцина. Поэтому с Зюгановым не встречался ни один из представителей исполнительной власти. Другое дело  — парламентарии. Зюганов посетил руководителей обеих фракций правящего блока ХДС/ХСС и либералов, встретился с лидерами оппозиции  — как с социал-демократами, так и с «зелеными» и с группой ПДС.

Понять, какую позицию заняли те или иные боннские политики по отношению к своему гостю, трудно. Как будто сговорившись, лидеры основных блоков  — христианско-демократического и социал-демократического  — отказались не только рассказывать о содержании своих бесед, но даже не допустили на встречу теле- и фоторепортеров.

Чеченский узел. Важнейшим фактором, влиявшим на расстановку политических сил, продолжала оставаться чеченская проблема. Взятие Грозного обозначило конец первого, наиболее «шокового» этапа конфликта. К моменту его завершения четко выявились позиции ведущих социальных и политических групп, определилась реакция общественного мнения. Дальнейший ход событий в целом становился предсказуемым: ни «решительное поражение», ни «решительная победа» России в чеченской войне не представлялись возможными. Полномасштабные переговоры (а не договоренности о перемирии) с режимом Дудаева были бы явно беспредметными, скорее всего они могли выйти в затяжную фазу с фрагментами вспышек военных действий, проведения террористических актов, актов гражданского неповиновения и т. д.

Единственно реальным можно было считать сценарий, при котором чеченская война приобретала затяжной, тлеющий характер. При оптимальном для Москвы варианте постепенно удалось бы «чеченизировать» конфликт, свести его военную составляющую к возведению опорных баз, охране наиболее важных объектов и коммуникаций. Предпосылки такого варианта  — в налаживании внутричеченского диалога на местном уровне, расколе лагеря сторонников Дудаева, легитимизации альтернативной ему власти, которая в перспективе могла бы взять на себя организацию выборов и установление приемлемых для Москвы форм отношения Чечни с Российской Федерацией.

Трагические события в городе Буденовске внесли существенные коррективы в развитие событий. Во-первых, вынудили российское руководство сесть за стол переговоров с представителями Д. Дудаева, тем самым де-факто признать легитимность его режима. Во-вторых, основательно встряхнули вершину государственной власти, еще более обнажили ее просчеты при решении сложных проблем в области межнациональных отношений, продемонстрировали слабость силовых структур и уязвимость государственной системы мер по обеспечению безопасности страны, а также укрепили сомнения в способности властей эффективно противодействовать преступным посягательствам на жизнь и здоровье граждан России. Все это основательно било прежде всего по авторитету Б. Ельцина.

Дорогостоящая военная кампания в Чечне в конечном итоге не дала обещанных народу результатов. Более того, следствием эффективных террористических акций боевиков Д. Дудаева мог быть возврат к исходной (до начала боевых действий) политической ситуации в этом регионе. Всем было очевидно: чем бы ни завершился переговорный процесс по разрешению кризиса, Чечня будет являться постоянным фоновым раздражителем, осложняющим ситуацию в России.

Экономика. Большинство экспертов сходилось во мнении, что российская экономика уже близка ко «дну» кризиса. В то же время инфляция в 1995–1996 годах вновь стала двузначной. Очевидно, что если даже правительство удержит свою макроэкономическую линию, существенно сбить темпы инфляции не удастся. Но и это достаточно проблематично, учитывая последствия чеченского кризиса, возраставшее давление лоббистов и азарт популистских решений, в который входили политики в преддверии президентских выборов.

В этих условиях максимализировалась вероятность популистской игры, срывавшей планы президента и правительства. Подобные решения не столько поднимали популярность самих парламентариев в глазах населения, сколько окончательно добивали доверие к президенту. Именно таким косвенным путем они надеялись увеличить собственные шансы на предстояв-их выборах.

Внешняя политика. Положительным моментом, вписывавшимся в логику «демократического» сценария, была внешняя политика. Общая заинтересованность в сохранении добрых отношений с Западом (не сводимая к вопросу о кредитах МВФ) побудила Москву ослабить элементы антизападной риторики, сдержанно реагировать на критику по поводу чеченских событий, на откладывания приема России в Совет Европы.