От Дуная до Лены - [8]
Назавтра, воспользовавшись свободным днем, я решил с утра выбраться в эти многонациональные края, к Болграду.
За городом белградский автобус бойко покатил по великолепному асфальтированному шоссе. Народу в автобусе было битком, и я с интересом разглядывал пассажиров. В углу сидели молодые девушки, одетые, несмотря на жару, в какие-то черные накидки вроде паранджи. На шее у них позванивали блестящие мониста с медальоном или крестиком посредине, наверное, еще бабушкино и прабабушкино наследство, а лица у всех были красивые, матовые, носы энергичные, прямые, глаза и волосы черные, вообще больше всего они напоминали турчанок. Только одна из них, одетая точь-в-точь так же, как остальные, была нежно-розовая, почти курносая, похожая на украинку.
— Это болгарки, — сказал мне сосед, заметив, что я разглядываю девушек. — Тут у нас много болгар.
Сосед оказался учителем из Кирничного и, кажется, рад был собеседнику:
— Болгары сюда переселялись после войны с Турцией, в восьмидесятых годах XVIII века и перед Отечественной войной 1812 года. Русское правительство им отвело земли в Кагульском и Аккерманском уездах. Теперь они живут здесь, в Арцызском, а также в Килийском районах. Обратите внимание на их одежду, сюда даже из Болгарии иногда приезжают этнографы изучать древние песни, обычаи. Они тут хорошо сохранились…
— Вот эта девушка у окна в этаком кожушке — молдаванка, — продолжал учитель. — А в селе, которое мы сейчас проезжаем, — албанский колхоз и живут албанцы. У нас все есть на Дунае.
В автобусе, как часто бывает на юге, поднялся общий разговор. Сперва смеялись над каким-то парнем, который не мог втащить мешок в заднюю дверь, потом кто-то подхватил наш с учителем разговор, и теперь меня стали просвещать хором.
— Зачем забыл гагаузов? — спрашивал румяный, точно девушка, молодой парень.
Напрасно пытался я выяснить, что за народ гагаузы, как живут, откуда пришли. Учитель знал только, что они напоминают турок, а румяный парень сказал:
— Чего думать, поехали в наше село, посмотришь, к отцу моему пойдем, рыбой угостим, переночуешь. Поехали?
Слева заблестело огромное озеро.
— Ялпух, — сказал учитель. — Дунайский лиман, или озеро. Тут огромная балка, ее заливает водой, и получается озеро. Вон там, за озером, есть курган. Рассказывают, что на этом кургане была ставка персидского царя Дария I Гистаспа и что здесь он принимал послов скифского вождя, который потребовал, чтоб Дарий убирался прочь из придунайских степей. Эх, когда вспомнишь, как давно это было — две с половиной тысячи лет назад, — так совсем себя старым не чувствуешь.
В автобусе засмеялись. В Кирничном, большом селе, застроенном красивыми кирпичными и саманными домами, учитель вышел, а румяный парень, которого звали Марин, подсел ко мне и стал соблазнять поездкой в Виноградовку.
— Вот посмотришь, что за люди такие гагаузы, а то, может, нигде больше не встретишь гагаузов, — повторял он свой главный аргумент.
Я решил, что и впрямь неплохо будет погостить денек у рыбаков, и мы вместе с Марином пересели в Болграде на новый автобус, идущий в Виноградовку.
Виноградовка оказалась живописным южным селом, каких немало на Украине и в Молдавии. Автобус высадил нас на площади перед чайной, и, миновав несколько домиков, скрытых за живыми изгородями, мы вошли во двор к отцу моего спутника Георгию Александровичу Ботнару. В большом помещении, похожем не то на склад, не то на прихожую, сидели за столом два старика и миловидная городская девушка в светлой штормовке.
— У меня тут гости, — сказал хозяин. — Это вот Жанна из Киева, научная девушка, а это дядя Ерема из Вилкова, тоже по науке.
— Ковалев Еремей Ефимович, — несколько церемонно представился мне гость. — А вы, значит, из Москвы. Из самой Москвы?
Так я впервые услышал эту неизменную формулировку: «Из самой Москвы». Это значило, что Москва далеко, что москвичи тут бывают редко и что все, кто едет с севера, из России, обычно тоже считают себя почти москвичами.
Оказалось, что дядя Крема и Жанна Кулик здесь в командировке от вилковской экспериментальной базы Института гидробиологии. Жанна — «по науке», а старик Георгий Ботнар и дядя Ерема помогают ей. Я хотел расспросить Жанну поподробнее, чем они тут занимаются, но хозяин наш сказал, что про науку мы будем говорить утром, а пока надо пить сухое вино, которого у него целая бочка, есть жареную рыбу и беседовать о Москве, о селе, о детях, да и мало ли еще о чем нужно переговорить за столом с заезжим человеком. Мало-помалу помещение наполнилось людьми; подошел кто-то из соседей, снова пришел Марин, на этот раз с женой; в уголке возилась тихая, как мышка, веснушчатая Наташка, внучка старого Ботнара.
Дядя Ерема разошелся вовсю и стал петь старинные песни, в которых была тоска по воле, призыв к освобождению, жалобы на турецких угнетателей. И старик Ботнар, так похожий на турка, слушал, подперев рукой щеку и пригорюнившись:
Впрочем, уже позднее я выяснил, что православные гагаузы тоже немало настрадались от турецкого ига и бежали от него в Россию в первой половине XIX века: часть ушла в Бессарабию, а часть — еще дальше, в Приазовье. Что же касается происхождения гагаузов, то здесь мнения ученых расходятся. Одни считают их потомками тюркских племен огузов, половцев, переселившихся из северного Причерноморья в восточную Болгарию и там принявших православие, другие считают, что это просто болгары, насильственно отуреченные во времена турецкого господства, сохранившие, однако, общие с остальными болгарами религию, быт, обычаи…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Борис Носик хорошо известен читателям как биограф Ахматовой, Модильяни, Набокова, Швейцера, автор книг о художниках русского авангарда, блестящий переводчик англоязычных писателей, но прежде всего — как прозаик, умный и ироничный, со своим узнаваемым стилем. «Текст» выпускает пятую книгу Бориса Носика, в которую вошли роман и повесть, написанные во Франции, где автор живет уже много лет, а также его стихи. Все эти произведения печатаются впервые.
Серебряный век русской литературы стал глотком свободы накануне удушья. Предлагаемая книга представляет собой женский портрет эпохи. Красота, одаренность, дерзость, непредсказуемость – всеми этими качествами обладали роковые и свободные амазонки начала века. Их вы встретите на страницах этой книги – Людмилу Вилькину и Нину Покровскую, Надежду Львову и Аделину Адалис, Зинаиду Гиппиус и Черубину де Габриак, Марину Цветаеву и Анну Ахматову, Софью Волконскую и Ларису Рейснер, Инессу Арманд и Майю Кудашеву-Роллан, Саломею Андронникову и Марию Андрееву, Лилю Брик, Ариадну Скрябину, Марию Скобцеву… Они создавали великие стихи и вдохновляли гениальных поэтов.
«Вы знаете, что такое любовь? Настоящая любовь? Любили ли вы так неистово, что готовы были шагнуть в пламя преисподней? Я – да». С этих слов начинается знаменитая киноповесть, посвященная итальянскому художнику Амедео Модильяни. Так начиналась история мимолетной и трагической любви двух гениев начала века: Анны Ахматовой и Амедео Модильяни. Что общего у русской поэтессы и итальянского художника? Сама Анна Андреевна писала об этом романе так: «…все, что происходило, было для нас обоих предысторией нашей жизни: его – очень короткой, моей – очень длинной». Автор этой книги – Борис Михайлович Носик – первые десятилетия жизни провел в России, но вот уже много лет предпочитает жить во Франции.
Читателю, который раскроет эту книгу, предстоит познакомиться с воистину замечательным сыном XX века.Доктор философии и приват-доцент теологии одного из старейших европейских университетов, музыкант-органист, видный музыковед и органный мастер в пору творческого расцвета и взлета своей известности сразу в нескольких гуманитарных сферах вдруг поступил учиться на врача, чтобы потом уехать в глухие дебри Центральной Африки и там на протяжении пол-столетия строить больничные корпуса на свои с трудом заработанные деньги, без вознаграждения и без отдыха лечить прокаженных, врачевать язвы, принимать роды.И при этом он не оставил музыку, не бросил философию, а, напротив, поднялся и в той и в другой области доеще более высокого уровня.
Второе издание научно-популярных очерков по истории арабской навигации Теодора Адамовича Шумовского (род. 1913) – старейшего из ныне здравствующих российских арабистов, ученика академика И.Ю. Крачковского. Первое издание появилось в 1964 г. и давно стало библиографической редкостью. В книге живо и увлекательно рассказано о значении мореплавания для арабо-мусульманского Востока с древности до начала Нового времени. Созданный ориенталистами колониальной эпохи образ арабов как «диких сынов пустыни» должен быть отвергнут.
В «Советистане» норвежская писательница и социальный антрополог Эрика Фатланд приглашает читателя посетить мир, неизвестный даже самым заядлым путешественникам. После распада Советского Союза в 1991 году пять бывших советских республик – Казахстан, Киргизстан, Таджикистан, Туркменистан и Узбекистан – получили независимость. К 2016 году независимость этих стран отметила 25 летний юбилей. В каком направлении стали развиваться эти страны с той поры? С целью исследовать этот вопрос Эрика Фатланд отправилась в свое путешествие. С сочувствием и страстью к повествованию она рассказывает об истории, культуре и состоянии общества в этих странах на сегодняшний день.
Жан-Кристоф Рюфен, писатель, врач, дипломат, член Французской академии, в настоящей книге вспоминает, как он ходил паломником к мощам апостола Иакова в испанский город Сантьяго-де-Компостела. Рюфен прошел пешком более восьмисот километров через Страну Басков, вдоль морского побережья по провинции Кантабрия, миновал поля и горы Астурии и Галисии. В своих путевых заметках он рассказывает, что видел и пережил за долгие недели пути: здесь и описания природы, и уличные сценки, и характеристики спутников автора, и философские размышления.
Вниманию читателей предлагается первая книга трилогии «Утерянное Евангелие», в которой автор, известный журналист Константин Стогний, открылся с неожиданной стороны. До сих пор его знали как криминалиста, исследователя и путешественника. В новой трилогии собран уникальный исторический материал. Некоторые факты публикуются впервые. Все это подано в легкой приключенческой форме. Уже известный по предыдущим книгам, главный герой Виктор Лавров пытается решить не только проблемы, которые ставит перед ним жизнь, но и сложные философские и нравственные задачи.
Приглашаем наших читателей в увлекательный мир путешествий, инициации, тайн, в загадочную страну приключений, где вашими спутниками будут древние знания и современные открытия. Виталий Сундаков – первый иностранец, прошедший посвящение "Выиграть жизнь" в племени уичолей и ставший "внуком" вождя Дона Аполонио Карильо. прототипа Дона Хуана. Автор книги раскрывает как очевидец и посвященный то. о чем Кастанеда лишь догадывался, синтезируя как этнолог и исследователь древние обряды п ритуалы в жизни современных индейских племен.
Александр Степанович Кучин – полярный исследователь, гидрограф, капитан, единственный русский, включённый в экспедицию Р. Амундсена на Южный полюс по рекомендации Ф. Нансена. Он погиб в экспедиции В. Русанова в возрасте 25 лет. Молодой капитан русановского «Геркулеса», Кучин владел норвежским языком, составил русско-норвежский словарь морских терминов, вёл дневниковые записи. До настоящего времени не существовало ни одной монографии, рассказывающей о жизни этого замечательного человека, безусловно достойного памяти и уважения потомков.Автор книги, сотрудник Архангельского краеведческого музея Людмила Анатольевна Симакова, многие годы занимающаяся исследованием жизни Александра Кучина, собрала интересные материалы о нём, а также обнаружила ранее неизвестные архивные документы.Написанная ею книга дополнена редкими фотографиями и дневником А. Кучина, а также снабжена послесловием профессора П. Боярского.
В этой увлекательной повести события развертываются на звериных тропах, в таежных селениях, в далеких стойбищах. Романтикой подвига дышат страницы книги, герои которой живут поисками природных кладов сибирской тайги.Автор книги — чешский коммунист, проживший в Советском Союзе около двадцати лет и побывавший во многих его районах, в том числе в Сибири и на Дальнем Востоке.
Рог ужаса: Рассказы и повести о снежном человеке. Том I. Сост. и комм. М. Фоменко. Изд. 2-е, испр. и доп. — Б.м.: Salamandra P.V.V., 2014. - 352 с., илл. — (Polaris: Путешествия, приключения, фантастика. Вып. XXXVI).Йети, голуб-яван, алмасты — нерешенная загадка снежного человека продолжает будоражить умы…В антологии собраны фантастические произведения о встречах со снежным человеком на пиках Гималаев, в горах Средней Азии и в ледовых просторах Антарктики. Читатель найдет здесь и один из первых рассказов об «отвратительном снежном человеке», и классические рассказы и повести советских фантастов, и сравнительно недавние новеллы и рассказы.Во втором, исправленном и дополненном издании, антология обогатилась пятью рассказами и повестью.
В своей книге неутомимый норвежский исследователь арктических просторов и покоритель Южного полюса Руал Амундсен подробно рассказывает о том, как он стал полярным исследователем. Перед глазами читателя проходят картины его детства, первые походы, дается увлекательное описание всех его замечательных путешествий, в которых жизнь Амундсена неоднократно подвергалась смертельной опасности.Книга интересна и полезна тем, что она вскрывает корни успехов знаменитого полярника, показывает, как продуманно готовился Амундсен к каждому своему путешествию, учитывая и природные особенности намеченной области, и опыт других ученых, и технические возможности своего времени.
Палеонтологическая фантастика — это затерянные миры, населенные динозаврами и далекими предками современного человека. Это — захватывающие путешествия сквозь бездны времени и встречи с допотопными чудовищами, чудом дожившими до наших времен. Это — повествования о первобытных людях и жизни созданий, миллионы лет назад превратившихся в ископаемые…Антология «Громовая стрела» продолжает в серии «Polaris» ряд публикаций забытой палеонтологической фантастики. В книгу вошли произведения российских и советских авторов, впервые изданные в 1910-1940-х гг.