От Давоса до Куршавеля. Где решаются судьбы мира? - [55]

Тони Блэр, защищая себя в своих мемуарах, решил защитить и Буша. Это логично — нельзя же признать, что ты был политическим пуделем при полном ничтожестве. Многое из того, что пишет Блэр, вполне справедливо.

«Одна из наиболее нелепых карикатур на Джорджа состояла в том, что он был тупым идиотом, который случайно стал президентом, — пишет Блэр. — Но случайно такой пост не занимают. История президентских кампаний в США усеяна политическими трупами тех, кого считали блестящими; но кто, тем не менее, проиграл, потому что этого недостаточно для того, чтобы стать президентом. Чтобы преуспеть в американской или британской политике, конечно же, необходимо быть умным, иначе тебя съедят живым. Но надо быть даже более; чем умным».

С этим трудно не согласиться. Вероятно, Блэр прав и тогда, когда перечисляет достоинства Буша: прямоту, решительность, умение быть спокойным в критических ситуациях, политическую интуицию и даже сообразительность. Если бы Буш не был сообразительным и не обладал быстрой реакцией, он, например, не увернулся бы столь ловко сразу от двух штиблет, прицельно запущенных в него иракским журналистом на пресс-конференции в Багдаде. Однако для лидера критическое значение имеет не столько наличие этих качеств, сколько то, каким целям он подчинял свою деятельность. Буш подчинил свою деятельность утверждению мировой гегемонии Америки и неприкрытой агрессии. И, несмотря на свои достоинства, провалился, сослужив очень плохую службу и своей стране, и своему народу.

Сегодня Буш повторяет, что история по достоинству оценит его президентство. Он вспоминает Джеральда Форда и Рональда Рейгана, которых намного теплее вспоминают после их смерти, чем относились к ним при жизни. «Каков бы ни был вердикт относительно моего президентства; меня утешает то, что меня уже не будет, чтобы услышать его », — пишет он в своих мемуарах. Однако напрасно он успокаивает себя: вердикт его президентству уже вынесен, хотя Буш и не хочет слышать его. Этот вердикт ясен и очевиден. И не похоже, чтобы история изменила его.

Болевые точки России: с каким наследием мы вступили в новый век

ЗА ЧТО БОРОЛИСЬ, или КАКОЙ КАПИТАЛИЗМ МЫ ПОСТРОИЛИ

Тем общественным строем, который был создан в России после того, как она вступила на капиталистический путь развития, недовольны не только большинство граждан, но — в той или иной степени — и руководство страны. Однако власть ищет ответ в наращивании управляемости государства — зачастую формальной, тогда как ответ лежит совершенно в другой плоскости.

Глобальный кризис еще раз показал пороки нашего капитализма, которые были прикрыты в период экономического бума и позитивной конъюнктуры. Прежде всего, выяснилось, что первородный грех российского капитализма отнюдь не преодолен. Как у нас прошла приватизация, как у нас прошли реформы 90-х, так мы и развиваемся. Сохранилась и даже усилилась концентрация богатства и собственности в руках очень узкой части элиты. По данным журнала «Форбс», мы «боремся» за 2–3-е место в мире по числу миллиардеров и находимся на 72-м месте в мире по классификации ООН по уровню жизни. Это ненормально. Такой разрыв — между 2-м — 3-м местом и 72-м — характерен для бедных обществ и несбалансированных экономик.

Примерно в таком же положении сейчас находится Китай, однако разница между Китаем и Россией принципиальна: Китай идет от колоссальной бедности вверх, причем идет устойчиво, уверенно демонстрируя рекордно высокие темпы роста. Это дает основания считать, что Китай идет по пути преодоления бедности и повышения уровня жизни, который в крупных китайских городах уже сравним с уровнем жизни таких стран, как Чехия или Словакия. Россия же идет по пути роста финансовой мощи созданной в стране олигархии и консервации бедности. Темпы развития страны невысоки, в отличие от Китая она очень сильно пострадала от кризиса: в 2009 году было потеряно примерно 9 процентов ВВП, тогда как в Китае наблюдался прирост в 8 процентов! Повышение уровня жизни идет очень медленно, причем за счет преимущественно эксплуатации природных ресурсов, а не развития современных отраслей производства. Во многом это результат реформ 90-х годов и криминальной приватизации, который не преодолен до сих пор.

Во-вторых, становится очевидным стагнационный характер нашего капитализма. До сих пор он не был способен обеспечить ни экономический, ни научно-технический прогресс. На совещании в Томске с участием Дмитрия Медведева в феврале 2010 года Анатолий Чубайс сообщил: за 20 лет производительность труда в промышленности у нас как была, так и осталась на уровне 25 процентов от американской. То есть в 91-м, в год развала Советского Союза, у нас была производительность труда 24,9 процентов от производительности труда в США, и сейчас — 25 процентов. Спрашивается, за что боролись и так ли уж был плох Советский Союз?

Конечно, сегодня это вопрос риторический. Однако за ним стоит действительно серьезная проблема: почему за 20 лет рост у нас составил всего 0,1 процента? В свое время Егор Гайдар подробно описывал экономические причины падения Советского Союза, но почему-то не задался вопросом: почему «новая Россия» 20 лет стоит на месте, в чем причины этого? А причины, безусловно, есть. Они связаны с характером созданной у нас системы.