От Бузулука до Праги - [57]
- Образумьтесь, ребята, не спешите в госпиталь, - убеждал раненых Штейнер. - Немцы прорвали фронт с севера и с запада. С минуты на минуту они могут быть в Харькове. Вряд ли там остался госпиталь.
Он говорил впустую: ребята ни о чем другом, кроме госпиталя, не желали думать.
- Ну, раз вы хотите в Харьков, так пошли в Харьков.
Попасть туда изъявлял желание и Карел Фридрих, замечательный спортсмен.
Когда они 11 марта добрались, наконец, до харьковского эвакуационного госпиталя, на окраине города уже шли бои. Увидев медсестру, Штейнер поспешил сам разбинтовать свою руку. Перед ним стояла красивая молодая женщина лет 20-25, но уже седая. Она осмотрела раненую руку.
- Чех?
- Да.
- Была я у вас, в Хомутове. Захватили меня там немцы, но я бежала. Больше мне нельзя к ним попадаться.
Свист бомб, знакомый вой пикирующих бомбардировщиков, и вновь разрывы бомб.
Медсестра исчезла под обломками.
Как быть теперь? Бедржих сорвал с шеи зеленый военный шарф и здоровой рукой перевязал им руку, помогая себе зубами. В хаосе Штейнер потерял свою группу и остался один. Подумав, он двинулся на север. Однако там шли бои, и перейти реку не удалось. Тогда он двинулся на восток. В Чугуев Бедржих попал как раз в ту роковую минуту, когда на город сыпались фугасные и зажигательные бомбы.
И опять среди руин и пожарищ бредет в одиночестве 28-летний чехословацкий боец. Его мучает голод. Он не ел уже несколько дней! Наступила ночь. Но Бедржих все идет и идет. Голод вроде прошел. Рука почернела. Ему это знакомо - газовая гангрена. Но его организм сопротивляется, и он продолжает идти на восток. Рука загнивает, все сильнее запах тления. То тут, то там он видит изможденные лица женщин и детей. Штейнер не понимает, что происходит, но чувствует, что его сторонятся.
Встретился пленный, итальянец. Он врач, просто повезло!
- Male, camarado, male{13}, - тараторит итальянец.
- Я это и без тебя знаю.
Итальянец не понимает чеха, да и помочь ему все равно не может. У него нет ни лекарств, ни инструментов, к тому же они на ничейной земле. Бывает такая земля на фронте.
Бедржих в жару. Его опять трясет как в лихорадке. Не то в бреду, не то во сне он видит отца и Марусю, Караганду, Франтишека Крала, лед и холодную воду, медсестру... Проходят еще сутки; он уже ползет на коленях, потом ни животе.
"Остановись, сдайся", - твердит ему внутренний голос. И он ложится. Но спустя некоторое время другой голос, более сильный, побеждает, и боец ползет дальше, дальше на восток. Затуманенное сознание смутно улавливает на домике у дороги красный крест. Там двигается что-то белое - сестра!
- Ой, батюшки!.. - слышится ему.
Агония.
- Помогите, отрежьте руку! - просит Бедржих.
- Ничем не могу помочь, дорогой, только эвакуировать.
- Тогда, значит, умру.
По-видимому, она это услышала. А может, не услышала, а поняла. Кто знает? Подняли его, был тут, видимо, еще кто-то. Понесли, положили. Под ослабевшим телом зашуршала солома.
- На, выпей!
Ага, водка, ее много, кажется пол-литра. Он сделал глоток.
- Нет, пей до дна.
Выпил до дна. Помутневшее сознание с трудом воспринимает окружающую обстановку. Он видит в чьих-то руках пилу. Но это не больно, он вообще ничего не чувствует, только слышит назойливый визг пилы, перепиливающей кость. И никакой боли. Резали омертвевший кусок тела.
Проснулся Бедржих в полдень 18 марта 1943 года. Осмотрелся. Он лежал на соломе. Попробовал приподняться - упал. Как тяжело ощущать себя впервые без руки, да еще в одиночестве. Вокруг - никого. На груди под телогрейку подсунут листок бумаги. Вынул его, прочитал: "Ампутацию необходимо было делать немедленно. Ручаться за благополучный исход нельзя. Операция прошла в антисептических условиях. Раненому немедленно должна быть оказана помощь". Рядом с запиской лежал кусок сыру. Бедржих съел его, попытался встать, но тут же упал. Заснул. Пробудившись, почувствовал, что немного окреп.
Город, в котором он остался, называется Купянск. Когда Штейнер вновь проснулся ночью, там были немцы. Воспользовавшись темнотой, совершенно непроглядной из-за пыли и дыма пожарищ, он дополз до соседней Алексеевки, где нашел раненого подпоручика Крала. Врачи, осмотрев Штейнера, только головой покачали. Бедржих передал им листок бумаги, который засунули ему под телогрейку в Купянске. Затем - дивизионный госпиталь, переливание крови, после чего - крапивница в тяжелой форме. Потом Тамбов, где находилось уже много наших раненых.
Штейнер написал письмо полковнику Евстигнееву, и с его помощью все они были переброшены в Бузулук в запасной полк, которым командовал надпоручик Ярослав Дочкал.
На какое-то время Штейнер задержался в одном из госпиталей Куйбышева. Он торопился, полагая, что, как только окажется в Бузулуке, немедленно отправится к своим на фронт или хотя бы поближе к фронту. В Тамбове Бедржих прочитал, что он награжден. О том, что он жив, по-видимому, не знали. И вот наступила долгожданная минута, когда он стоял на куйбышевском вокзале и ждал поезда на Бузулук. И вдруг из эшелона, который следовал в противоположную сторону, до его слуха донеслась веселая песня. Пели чехи. Он побежал к ним. Ведь это большая удача, не нужно ехать в Бузулук.
Вторая книга мемуаров академика И. М. Майского — советского государственного деятеля, занимавшего ряд дипломатических постов в предвоенные и военные годы, в том числе — представителя СССР в Лондонском комитете по невмешательству в испанские дела, посла СССР в Англии, участвовавшего в конференциях союзников в годы войны, а в послевоенные годы ставшего заместителем народного комиссара иностранных дел, посвящена одному из самых драматических периодов в истории СССР и всей Европы — периоду подготовки второй мировой войны.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Во время Крымской войны (1854-1856 гг.) Николай I назначил А. С. Меншикова главнокомандующим над военными сухопутными и морскими силами в Крыму. Неудачи на Альме, под Балаклавой, Инкерманом и Севастополем заставили Николая I усомниться в полководческих талантах своего главнокомандующего, и в феврале 1855 года Меншикова освобождают от всех должностей с оставлением в звании генерал-адъютанта и члена Государственного совета, а в апреле 1856-го его окончательно отправляют в отставку. Умер А. С. Меншиков 19 апреля 1869 года на 73-м году жизни.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Анна Евдокимовна Лабзина - дочь надворного советника Евдокима Яковлевича Яковлева, во втором браке замужем за А.Ф.Лабзиным. основателем масонской ложи и вице-президентом Академии художеств. В своих воспоминаниях она откровенно и бесхитростно описывает картину деревенского быта небогатой средней дворянской семьи, обрисовывает свою внутреннюю жизнь, останавливаясь преимущественно на изложении своих и чужих рассуждений. В книге приведены также выдержки из дневника А.Е.Лабзиной 1818 года. С бытовой точки зрения ее воспоминания ценны как памятник давно минувшей эпохи, как материал для истории русской культуры середины XVIII века.
Граф Геннинг Фридрих фон-Бассевич (1680–1749) в продолжении целого ряда лет имел большое влияние на политические дела Севера, что давало ему возможность изобразить их в надлежащем свете и сообщить ключ к объяснению придворных тайн.Записки Бассевича вводят нас в самую середину Северной войны, когда Карл XII бездействовал в Бендерах, а полководцы его терпели поражения от русских. Перевес России был уже явный, но вместо решительных событий наступила неопределенная пора дипломатических сближений. Записки Бассевича именно тем преимущественно и важны, что излагают перед нами эту хитрую сеть договоров и сделок, которая разостлана была для уловления Петра Великого.Издание 1866 года, приведено к современной орфографии.