От Бузулука до Праги - [55]
Мне хочется рассказать об Аничке Птачковой и Власте Павлановой, о том, что произошло с ними 10 марта.
Девушки услышали крики о помощи. Это были два советских танкиста, тяжело раненные во время вражеского обстрела из шестиствольных минометов. Девушки, не колеблясь, поспешили в ту сторону, откуда доносились крики. Миновав жидкий кустарник, Аничка и Власта вышли на широкий пологий откос, укрыться на котором было невозможно. С артиллерийских наблюдательных пунктов противник видел этот откос как на ладони, и при малейшем подозрительном движении минометный и артиллерийский огонь усиливался. Однако девушки храбро устремились к раненым танкистам.
С командно-наблюдательного пункта командир советской танковой бригады следил в бинокль за развернувшейся на откосе борьбой. Две юные чешки были готовы пожертвовать своей жизнью, чтобы спасти русских, находившихся в опасности. Одна из девушек упала, вторая быстро помогла ей подняться. Кажется, все в порядке... Вражеские снаряды и мины ложились рядом. Девушки склонились над ранеными. В такие моменты минуты кажутся часами. Советские артиллеристы ударили по врагу - огонь противника ослаб. Хорошо, что то место, где лежат раненые, находится вне предела досягаемости пулеметного огня врага.
- Смотрите, там девушки! - Это все, что мог произнести удивленный командир танковой бригады. Бинокль заметно дрожал в его судорожно сжатых пальцах, когда он увидел, как две маленькие фигурки потащили за собой двух раненых советских танкистов.
Наконец, все четверо скрылись в кустарнике. Из груди советского командира вырывается вздох облегчения. Раненые спасены, и сами девушки невредимы. Они получили много благодарностей, их представили к награде... "За что? Что особенного мы сделали? Мы поступили так, как должны были поступить. Мы не могли оставить их там. Их или убили бы, или они умерли бы от потери крови".
И вот теперь эти самые девушки и их подруги снова за работой. Они ходят из дома в дом, подбадривают воинов, ухаживают за больными. Интересно, что бы сказал министр обороны господин Ингр, если бы увидел все это. Возможно, в соответствии с каким-либо параграфом он запретил бы нашим санитаркам спасать раненых советских воинов. Ведь он всегда твердил, что на территории СССР должна существовать лишь символическая чехословацкая воинская часть. И, однако, все мы, чехословацкие солдаты и офицеры, девушки и парни, женщины и мужчины, находимся здесь не символически, а воюем на фронте. Советская Армия, господин министр, идет на огромные жертвы и проливает кровь за нас, за растерзанную и замученную Чехословакию не символически, а в тяжелых боях и сражениях.
Отдых окончен. Я приказал готовиться к выступлению. Сани пришлось бросить: по весенней распутице на них не проедешь. Начальник штаба надпоручик Рытирж построил батальон в походную колонну. Ротный Эрбан остался с обозом в лесу у Лизогубовки. С ним - больные и раненые, боеприпасы и снаряжение. Батальон должен идти налегке, чтобы быстрее совершить переход к Северному Донцу через Терновое, расположенное на реке Уды.
- Раздобудь какой-нибудь транспорт и догоняй батальон! Нужно ли тебе чего-нибудь? - спросил я Эрбана.
- Нет, ничего не нужно.
- Ну, пока.
С Эрбаном были просветитель четарж Ян Мареш и санитарка Аничка Бенешова.
В этот день меня вызвал командующий 3-й танковой армией генерал Рыбалко. Оставив за себя капитана Ломского, я с несколькими автоматчиками отправился в путь.
Батальон выступил, но через несколько часов со стороны Харькова послышался рокот моторов. Он нарастал. Прогремели первые выстрелы советских артиллерийских батарей, расположенных на опушке леса у Лизогубовки. Харьков пока в руках советских войск, хотя около 100 фашистских танков прорвались к северу от города и около 40 из них приближались к Чугуеву. Они перерезали железную дорогу между Терновым и Чугуевом и на большой скорости двигались к Северному Донцу и к лесу юго-западнее Чугуева.
От основной танковой колонны противника отделились 10 или 12 танков и вышли в район между Лизогубовкой и Терновым. Обстановка сложилась нелегкая. Фактически батальон был разделен на четыре части: я и сопровождающие меня автоматчики направлялись к командующему 3-й танковой армией генералу Рыбалко; обоз остался в лесу у Лизогубовки; три транспорта с ранеными - в Харькове; а главные силы батальона только что подошли к Терновому.
Спокойствие, короткие и быстрые приказы капитана Ломского подбадривали уставших воинов. Паники или уныния и следа нет. Наоборот, все готовы к бою. В недавних боях наши воины на собственном опыте убедились, что фашистские танки уязвимы. С наступлением темноты главные силы батальона в полном порядке переправились через реку Уды и вышли из района, где им грозило окружение.
В лесу у Лизогубовки вместе с обозом находились поврежденные штабные машины. Когда вражеские танки подошли уже совсем близко к Лизогубовке, наши воины не растерялись; они достали из штабных ящиков все наиболее важные бумаги, прежде всего списки личного состава батальона. Нетрудно представить себе, что бы произошло, если бы эти списки попали в руки гестаповцев. В Чехословакии родственники, знакомые, товарищи наших воинов подверглись бы арестам, допросам, пыткам, казням... Все, что можно было унести, воины решили взять с собой, а остальное - уничтожить.
Вторая книга мемуаров академика И. М. Майского — советского государственного деятеля, занимавшего ряд дипломатических постов в предвоенные и военные годы, в том числе — представителя СССР в Лондонском комитете по невмешательству в испанские дела, посла СССР в Англии, участвовавшего в конференциях союзников в годы войны, а в послевоенные годы ставшего заместителем народного комиссара иностранных дел, посвящена одному из самых драматических периодов в истории СССР и всей Европы — периоду подготовки второй мировой войны.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Во время Крымской войны (1854-1856 гг.) Николай I назначил А. С. Меншикова главнокомандующим над военными сухопутными и морскими силами в Крыму. Неудачи на Альме, под Балаклавой, Инкерманом и Севастополем заставили Николая I усомниться в полководческих талантах своего главнокомандующего, и в феврале 1855 года Меншикова освобождают от всех должностей с оставлением в звании генерал-адъютанта и члена Государственного совета, а в апреле 1856-го его окончательно отправляют в отставку. Умер А. С. Меншиков 19 апреля 1869 года на 73-м году жизни.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Анна Евдокимовна Лабзина - дочь надворного советника Евдокима Яковлевича Яковлева, во втором браке замужем за А.Ф.Лабзиным. основателем масонской ложи и вице-президентом Академии художеств. В своих воспоминаниях она откровенно и бесхитростно описывает картину деревенского быта небогатой средней дворянской семьи, обрисовывает свою внутреннюю жизнь, останавливаясь преимущественно на изложении своих и чужих рассуждений. В книге приведены также выдержки из дневника А.Е.Лабзиной 1818 года. С бытовой точки зрения ее воспоминания ценны как памятник давно минувшей эпохи, как материал для истории русской культуры середины XVIII века.
Граф Геннинг Фридрих фон-Бассевич (1680–1749) в продолжении целого ряда лет имел большое влияние на политические дела Севера, что давало ему возможность изобразить их в надлежащем свете и сообщить ключ к объяснению придворных тайн.Записки Бассевича вводят нас в самую середину Северной войны, когда Карл XII бездействовал в Бендерах, а полководцы его терпели поражения от русских. Перевес России был уже явный, но вместо решительных событий наступила неопределенная пора дипломатических сближений. Записки Бассевича именно тем преимущественно и важны, что излагают перед нами эту хитрую сеть договоров и сделок, которая разостлана была для уловления Петра Великого.Издание 1866 года, приведено к современной орфографии.