От Бисмарка к Гитлеру - [72]

И собственно говоря, речь не идёт о «Германском Рейхе». Единство Германии должно быть достигнуто свободно; в какой государственной форме, не говорится. Интерпретация, что тем самым может иметься в виду только старый Германский Рейх, по моему мнению выходит за рамки собственно содержания преамбулы Конституции — и она сегодня ещё играет роль во внутренней германской политике. Что же отсюда можно извлечь — это то, что основатели Федеративной Республики в действительности основали на Западе Германии новое государство, и это несомненно.

Федеративная Республика была новым государством. Не только с географической точки зрения она не была основанным заново Германским Рейхом, она не была также фрагментарным остатком этого Рейха. Потому что она произошла из земель, которых частично никогда не существовало в Германском Рейхе; она была основана партиями, самой сильной из которых — ХДС/ХСС[23] — также не было в Германском Рейхе. И Федеративная Республика дала себе Конституцию, которая не была основана ни на Конституции прежнего Германского Рейха, ни Веймарской Республики, а являла собой совершенно новые черты. Это было действительно новое государство, которое возникло тогда.

И равным образом было новым государство, возникшее в советской зоне оккупации. Это не требует подробного обоснования, потому что это государство с самого начала не имело какого-либо сходства ни с одной из государственных форм Германского Рейха и также не утверждало, что оно является продолжателем Германского Рейха в какой-либо форме.

Это не предотвращало того, что оба новых германских государства, как одно, так и другое, субъективно ощущали себя центрами будущего восстановленного и полного германского национального государства и также отчётливо давали это понять. ГДР представляла тогда ту точку зрения, что западное государство является «раскольническим государством»; а Федеративная Республика выражала намерение посредством притягательного действия своего большего благосостояния и своей большей свободы постепенно перетянуть на свою сторону немцев из ГДР, и таким образом достичь своего рода воссоединения. Это вовсе не было нереалистичной мыслью, потому что ведь в действительности было большая миграция из ГДР на запад в Федеративную Республику: в годы с 1949 до 1961 ГДР потеряла миллионы людей. Однако это не нанесло ущерба её существованию как государства.

Тем не менее была промежуточная ситуация, в которой ещё раз в политической закулисной игре всплыла возможность воссоединения обоих германских государств. В марте 1952 года Сталин предложил трём западным державам ещё раз сделать обратимым раздельные основания государств. Германия посредством свободных выборов должна была быть воссоединена до границы по Одеру-Нейссе. Общегерманскому правительству следовало предложить мирный договор, по которому ему будет полагаться собственная армия; все оккупационные силы в течение одного года должны были бы уйти из своих зон, и — теперь самое главное — державы-победительницы должны были взять на себя обязательство не заключать с Германией никаких союзов, в то время как Германия со своей стороны должна была обязаться не искать таких союзов. Таким образом предложение означало: воссоединение в обмен на нейтрализацию.

Это предложение тем не менее дискутировалось на протяжении трёх лет, однажды — в Берлине в 1954 году — обсуждалось также министрами иностранных дел четырёх держав. Разумеется, с самого начала оно рассматривалось западными державами с большим недоверием, особенно Америкой. И что интересно, оно также было мгновенно отвергнуто тогдашним правительством ФРГ. Хотя против этой позиции правительства Аденауэра в Федеративной Республике была определённая национальная германская оппозиция, в основном в публицистическом секторе, но и она была лишь невыразительной. Следовало по меньшей мере «взвесить» предложение русских, примерно такой была суть позиции социал-демократической партии по этому вопросу. Однако эта точка зрения не прошла, и выборы 1953 и 1957 гг. с большим перевесом засвидетельствовали для Аденауэра, что первого бундесканцлера с его недоверчивой политикой в отношении Советского Союза поддерживает большинство населения, во всяком случае западных немцев — а возможно и восточных немцев. Даже если это было за счёт воссоединения.

Поскольку насчёт «мартовской ноты» 1952 года в Германии не было принято решения, это в последнюю очередь было делом союзников. И хотя западные державы под руководством Соединенных Штатов были готовы согласиться с воссоединением Германии, однако нейтрализация Германии — к которой ведь Сталин в основном и клонил дело — ни при каких обстоятельствах не была для них в повестке дня. И именно, насколько можно ретроспективно осознать, по понятным причинам.

Нейтрализация Германии означала бы, что НАТО на европейском континенте в качестве опорного пункта в основном сохранила бы только Францию. Это было бы и тогда едва ли терпимо, если бы Франция впоследствии при Де Голле не вышла из военной организации НАТО. При данных обстоятельствах однако нейтрализация Германии в длительной перспективе привела бы к уходу американцев из Европы, а это в свою очередь повлекло бы за собой господство Советского Союза на всём континенте, единственно вследствие его могущества.