От Андалусии до Нью-Йорка - [39]
А сейчас последуем за основной массой в Османскую империю, где мараны возвращались в иудаизм.
Когда в позднесредневековой Европе пытались осмыслить стремительное возвышение Турции, то чаще всего объяснение давали такое: это евреи научили турок обращению с огнестрельным оружием, оттуда и обрушились на христианский мир все беды. Это, мягко говоря, было преувеличением. Ибо основную роль тут сыграли христиане-ренегаты — я о них уже писал в главе 42-й. Турки начали создавать передовую для того времени армию (и флот) до массовой эмиграции к ним испанских евреев. Так что роль еврейских оружейников в создании могучей турецкой армии была достаточно скромной, явно меньшей, чем о том говорили. Тем не менее евреи оказались туркам очень полезны во многих отношениях. Например, в создании упорядоченной налоговой системы, в организации чеканки монеты, в горной промышленности. Всем этим евреи занимались еще в Испании. Теперь с успехом занялись в Турции. А вот в традиционной финансово-кредитной сфере они встретили сильнейших конкурентов в лице армян и греков. Так же и в международной торговле. В общем, турки, проявляя веротерпимость, умели каждого использовать «по способностям».
Как известно, одним из традиционных занятий евреев всегда была торговля вразнос. Этим занимались и женщины. И вот была у стамбульских евреек-коробейниц (торговок вразнос) привилегия — только их пропускали в султанский гарем с товарами. Никого больше. Мусульманки-черекешенки, например, тоже занимались этим бизнесом. Но им входа в гарем султана не было.
Традиционный Стамбул считался городом четырех наций — турок, греков, евреев и армян. Евреи в Стамбуле водились не только сефардские, но оные преобладали. И постепенно ассимилировали остальных не столько в численном, сколько в культурном и экономическом аспектах. В Турецком Диване (совещательный орган при султане) присутствовали и представители духовенства. Очередность их выступлений определялась тем почетом, которым они пользовались. Конечно, первым из них говорил Шейх-уль-ислам — глава мусульманского духовенства. А вторым — говорил еврей. А потом выступал греческий (константинопольский) патриарх, а потом уж — армянин. У других конфессий представителей в Диване не было.
Что тогда изумляло всех — это стремительный рост еврейского населения Салоник. Там евреев было не меньше, чем в Стамбуле. Но так как сами Салоники были много меньше Стамбула, там евреи были еще заметнее. Они составляли в городе треть населения (а по некоторым оценкам — даже большинство). И были заняты во всех отраслях городского хозяйства. Одной из традиционных профессий стали портовые грузчики. Но главным занятием тамошних евреев было сукноделие. Напоминаю, что текстильная промышленность, имевшая огромный рынок сбыта, была тогда ведущей. До прибытия евреев эта отрасль в Салониках была ничтожна. Евреи принесли технические новшества — Запад в XVI веке уже опережал Восток. Уже в первой половине XVI века Салоники превратились в крупный текстильный центр. Тут проглядывается и связь с армией. Турецкие султаны использовали сукно для обмундирования войск, считали эту отрасль важной и покровительствовали ей — еврейским купцам дано было право первыми закупать шерсть на Балканах для снабжения еврейских суконщиков Салоник. Остальным доставалось то, что осталось после еврейских закупок.
Салоники были крупнейшим, но не единственным еврейским текстильным центром в Османской империи. Из других центров упомяну Цфат. Ибо волна сефардской иммиграции докатилась до Земли Израильской. (Земля Израильская и Египет были завоеваны Турцией в начале XVI века.) Цфат славился каббалой, но жил текстилем и портновским делом. Но и еврейские Салоники славились не только сукноделием — этот город называли Иерусалимом Балкан. Он жил напряженнейшей духовной жизнью. Но это тема для отдельной книги.
45
Самый видный маран в истории
Впервой половине XVI века вряд ли была на свете маранская семья богаче Мендесов-Бенвенисти. Они были купцами и банкирами. Главные конторы их располагались в Лиссабоне и Антверпене.
Тут я напомню, что португальские мараны были большей частью потомками выходцев из Испании (см. главу 33).
Итак, наши новые знакомые успешно закупали в Лиссабоне дорогие тогда пряности, привозимые с Востока, переправляли их в Антверпен, а оттуда расходились их пряности во всей Северной Европе. А кроме того, исправно действовал их банк, кредитовавший испанских и французских королей и без лишнего шума переводивший деньги маранов через разные промежуточные инстанции, за пределы испанских владений. Это был Крупный Капитал позднего Средневековья. Но богатство ничуть не было гарантией от инквизиции. Могло случиться, что оно даже ухудшало положение — у богачей было что брать. Раз-другой они выкрутились, благодаря связям при дворе Карла V, но вечно это продолжаться не могло. Надо было все бросать и уносить ноги. Случилось так, что в это время во главе семейного клана стояла женщина — донья Грация — по-еврейски, попросту, Хана. Разработали хитроумный план побега — дочь доньи Грации якобы бежала с любовником, прихватив семейные сокровища. Донья Грация с ближайшим окружением пустилась в погоню, для чего тоже нужны были деньги. Надо полагать, они еще и подмазали кого следовало. Во всяком случае, все прошло благополучно, все встретились в Венеции (и все это означало, между прочим, прекращение существования крупнейшей испано-португальской торгово-банковской фирмы). Венеция была государством относительно веротерпимым. Евреев там не очень прижимали. Многочисленное семейство (вместе со слугами — несколько десятков человек) перевело дух. Есть версия, что они хотели даже купить у Венеции, владевшей тогда в Средиземном море многими землями, остров. Но они зря расслабились. Из всякого правила возможны исключения. В случае этой семьи речь шла об очень-очень больших деньгах. И венецианский сенат не устоял — донью Грацию арестовали именно за то, что она собиралась вернуться в иудаизм. На имущество был наложен арест. Но они промахнулись. Ибо фактическим главой клана была уже не она, а ее преемник и зять. Я сразу буду называть этого человека его еврейским именем — Иосиф Наси (в Испании он звался Жуан Микес, а французы называли его Жан Мик). Миру еще предстояло узнать силу его ума и характера. Он сумел найти управу на венецианцев.
