От -50° до +50° (Афганистан: триста лет спустя, Путешествие к центру России, Третья Африканская) - [8]

16 августа, вторник. Милиционер-деньгопрос

Утром рано я покинул гостеприимную семью Аджимоллатовых и направился в сторону Гульчи. Уже наблюдалось движение машин — народ ехал в райцентр по делам и на работу. Меня подвезли. Вскоре я оказался на окраине большого села, это и была Гульча, растянутая километров на пять вдоль речки и улицы Ленина. Накрапывал дождь. В центре посёлка проходящие скучающие милиционеры проверили мой паспорт. Вреда не причинили.

Хмурый киргиз, работник придорожной лавки, зазвал меня на чай и попытался споить меня водкой. Я сообщил ему о вреде пьянства. Потом отделился от человека, ставшего пьяным и назойливо дружелюбным, и вышел на трассу в то самое место, где 6 лет назад мы стояли с Митей Фёдоровым, едучи в Таджикистан впервые.

Тот же самый указатель — «Сары-Таш 104 км, Мургаб 337, Хорог 648 км»: я его уже фотографировал шесть лет назад и щёлкнул ещё раз. Хорошо бы дотянуть сегодня хотя бы до Мургаба! Там я ещё никогда не был.

Подобрали меня быстро: милицейская машина, трое следователей, ехали из самого Бишкека в район пика Ленина, чтобы составить протокол о несчастном случае, произошедшем с неким поляком. Как с этими поляками обычно бывает (о чём регулярно пишет газета «Вольный ветер»), он пошёл в одиночку на пик Ленина и умер. Подробности пока были неизвестны.

По дороге заехали в придорожный ресторан и сытно поели. Я предложил заплатить, но следователи отказались: «да ладно уж, в другой раз» и заплатили за обед сами. А на перевалах перед Сары-Ташом они купили ещё и кумыса и угощали им меня и себя. Подъехали к Сары-Ташу, там развилка: прямо — на Мургаб и Хорог, направо — на Дорот-Коргон и пик Ленина. Дождь закончился, выглянуло солнце из-за облаков и осветило заснеженных великанов Памира: пик Ленина и проч.

Расстались — и вот удивление! Милицейская машина оказалась деньгопросной! За 100 км, в которой я проехал в ней, с меня причиталось 100 сом ($2). Я, конечно, заплатил, мысленно удивляясь, так как они на меня по дороге и в ресторане потратили больше! Вероятно, это старинный киргизский обычай брать деньги за подвоз, который пустил корни в некоторых водителях. Чудеса!

И ведь раньше, 6 лет назад, мы с Митей Ф. ехали до Сары-Таша, и тоже нас подвезли киргизы на легковушке, оказавшиеся деньгопросами! Тогда в машине было уже шестеро, мы стали седьмым и восьмым пассажирами, впихнулись плотно и забыли предупредить о своей сущности; по приезде пришлось нам расплачиваться: подарили водителю бутылку-«торпеду» с сахаром, т. к. с деньгами тогда у нас было не густо.

Итак, милиционеры укатили на запад, а я подошёл к посту ГАИ. Пост являл собой настоящий врытый в землю бетонный дзот, глухой стеной обращённый ко «вражескому» Таджикистану; вход — лестница в подземлелье — был с киргизской стороны. Из дзота торчала труба и шёл дымок. Дорогу перегораживал шлагбаум; водители подъезжали, стопились, заходили в дзот, что-то там отстёгивали или показывали, гаишник выходил и поднимал шлагбаум — счастливого пути!

На часах было 13:00. У поста уже отирались, чего-то ожидая, две машины. Одна из них — грузовичок ЗИЛ — уже содержала автостопщика, немца, по имени Клаус. Было ему лет пятьдесят. Он с нетерпением ожидал покорить высоты Памирского тракта. Хорошо он подготовился: два рюкзака, сумка, в паспорте — визы Киргизии и Таджикистана и ксерокопия «пропуска» на Памирский тракт, которая обошлась ему аж в 40 долларов — делал он его через турфирму, и та прислала ему пропуск по Е-майлу. Как скоро узналось на таможне — на карманные и транспортные расходы немец взял полторы тысячи евро наличностью; остальные деньги у него были в Трэвел-чеках и на карточке. Ехал Клаус до первой таджикистанской деревни, расположенной на озере Каракуль: 100 км отсюда.

Не удивительно, что грузовик у немца оказался платным; хотели с него сперва $50 за эти 100 километров, потом он договорился на 500 сом ($10) и очень, думал, хорошо сторговался. Но пока я говорил с немцем, водители двух машин вылезли из подземного поста, и увидев рядом с немцем и рюкзакастого меня, закричали мне наперебой:

— Поехали, поехали!

— Пост — нет проблема! — восклицал водитель уазика, полного арбузов. Он рассчитывал выдавать на постах всем гаишникам по арбузу и таким образом решить все проблемы, а заодно и заработать на перевозке меня. Но я отказался, сказав, что, вероятно, они хотят с меня денег, а я подожду бесплатную машину.

— Нет, бесплатно здесь никто не возьмёт! — сообщили мне, уже в тысячный раз за мою жизнь, эту всегда ошибочную фразу. Пыля и урча, машины тронулись с поста в направлении далёких гор. А я остался у шлагбаума, потребляя воду, конфеты и лепёшку, имевшиеся у меня.

Через ровно пять минут подъезжает другой грузовичок, бензовоз. Водитель его, по имени Кабул (хорошее имя), везёт в Хорог бензин, гуманитарную помощь от фонда Ага-Хана.

О религии исмаилитов, об Ага-Хане — его духовном вожде — и о его фонде (оказывающим помощь всем жителям Памира) будет рассказано подробнее в своём месте.

Итак, водитель Кабул ехал с бочкой бензина и со своим двенадцатилетним сыном в Хорог, взял и меня. Вскоре на горном подъёме мы догнали УАЗ с арбузами и грузовик с немцем: они чинились. Остановились посмотреть на тех, кого догнали: ну конечно, это оказались водители-друзья Кабула, ибо почти все водители, возящие груз по Памирскому тракту, знакомы между собой. Поговорили и пошли к юртам, видневшимся рядом, немца тоже пригласили.