Освобожденный - [3]

Это был первый неуверенный шаг флирта, просто для того, чтобы понять, как он отреагирует. Парень посмотрел на мою ногу, а затем на меня, словно желая знать, что я под этим подразумевала, и что ему следовало сделать в ответ. Я видела, как он размышлял, оценивал, колебался.

— Итак, Трэ. Чем ты занимаешься?

Он пожал плечами.

— Работаю в гараже, меняю масло, ремонтирую машины и тому подобное. Папа хочет, чтобы я пошёл в семинарию, но я не уверен, что хочу. Ещё не решил.

— Твой отец — священник?

— Ага. Только не называй его при нем «священником». Он — пастор, как он говорит. У него есть целая лекция о том, кем является пастор в духовенстве и в церковном приходе, в то время как проповедовать может любой.

— А ты не хочешь быть пастором? — я снова качнулась вперед, и на сей раз поймала его ноги своими, повиснув и изогнувшись пальцами ног, а затем свободно качнулась.

Трэ снова пожал плечами, но я точно знала, что в голове у него царил беспорядок, о чем свидетельствовали его дернувшиеся плечи.

— Не совсем. Я просто не чувствую призвания, понимаешь? Я никогда не был за пределами Миссисипи, и даже не уверен, что когда-либо покидал Язу. Я просто… Не знаю. Такое ощущение, будто там меня может ждать нечто большее, чем маленький городок и маленькая церковь, да так, чтобы на всю жизнь, — он замолчал и покраснел. Я не думаю, что он хотел говорить все это.

— Ну что ж, думаю, ты должен сделать собственный выбор, — заключила я, вставая.

Мы стояли на расстоянии двух шагов друг от друга, и я сделала первый шаг, таким образом, посягнув на его личное пространство. Моя грудь почти касалась его, а он мужественно старался не сводить с меня глаз.

— Знаешь, Трэ, в одном ты прав. За пределами всего этого целый мир. Никогда не знаешь, что найдешь.

Я вытерла рукой лицо.

— Так жарко, правда?

Я расстегнула свою блузку снизу до пуговицы у выреза, из-за чего моя грудь напряглась. Я встретилась с ним взглядом, задержала его, и медленно, очень медленно позволила своей руке поползти вверх до той самой пуговицы, касаясь ее пальцем. Язык Трэ коснулся уголка его губ, и я почти поцеловала его. Он прекрасно понимал, что я играю с ним, поэтому я продолжила. Он ждал, а я растягивала этот момент. Я обвела указательным пальцем маленькую белую пуговицу, затем надавила и расстегнула её, что лишь помогло обнажить вырез.

Это заняло чуть больше времени, после чего пылающие глаза цвета мокко вернулись ко мне.

— Ты горячая, — пробормотал он, после чего закрыл глаза, явно смутившись из-за сказанного.

Я засмеялась, подходя ближе к нему.

— Спасибо, Трэ. Я думаю, ты и сам достаточно горяч.

Парень не знал, что ответить, лишь смущенно смотрел на меня.

— Правда?

Я кивнула.

— Мммммм… Хммм… Правда. Ты сексуальный.

Он покраснел.

Он, казалось, пытался придумать, что ещё сказать.

— Никто не говорил мне такого прежде.

— Ну что ж, это правда. Если все они не видят этого, то… они слепые.

Я почти прижималась к нему, не совсем близко, как хотела, но близко.

Он смотрел на меня сверху вниз, утонув в моих глазах, словно они хранили какую-то непостижимую тайну.

— Шия, мне, наверное, лучше пойти. Мой отец захочет знать, где я. Мы обычно обедаем после проповеди.

— Оу… — действительно разочарованно произнесла я. — Я надеялась пообщаться с тобой чуть дольше.

— Серьезно? — он был удивлен моими словами.

— Да, надеялась. Может, ты бы заехал ко мне домой, как-нибудь, выпил бы со мной сладкого чая?

Он переминался с ноги на ногу, очевидно принимая решение. После долгих раздумий, он кивнул.

— Я завтра весь день свободен.

Я порылась в сумочке, вытащила старую квитанцию с заправки и написала на обратной стороне адрес. Ему было необходимо что-то дерзкое, намёк на то, чего я действительно хочу. Я засунула бумажку ему в задний карман и задержала руку там, не сжимая при этом пальцы — хотя только Господь знает, как я хотела сжать эту упругую маленькую задницу — а лишь позволив им просто покоиться в кармане. А затем я его поцеловала, просто вдобавок. Это было лёгкий поцелуй в губы, неторопливое касание. Парень напрягся, пораженный, а затем раскрыл свои губы навстречу моим, превращая наш поцелуй в нечто большее.

Я первая прервала поцелуй, чем вызвала его разочарование.

— Почему бы тебе не заехать ко мне после ланча? — спросила я.

Он лишь кивнул, облизывая губы, возможно, все ещё ощущая привкус моей губной помады. В его глазах читалось удивление.

Я надеялась, что он объявится на следующий день. Я хотела показать ему, что он упускал в своей жизни, и, черт возьми, у меня на уме был вовсе не сладкий чай.

Мой собственный голод удивлял меня. Я наблюдала, как он уходил, и чувствовала приступ вины; я соблазняла сына священника.

Глава 2

Он постучал в дверь вместо того, чтобы позвонить в звонок. Это был слабый, нерешительный стук. Трэ явно нервничал. Я подошла к двери, потянула вниз желтый сарафан, поправляя, чтобы грудь была выше. Сердце колотилось в груди, но я лишь убрала прядь темных волос назад и, пригладив сарафан на бедрах, открыла дверь.

Он был одет в облегающие голубые джинсы и однотонную белую футболку с широким кожаным ремнем. О, Боже. Мышцы выпирали на юном теле, а ткань прилипла к животу. Я ощутила жгучее желание внизу живота, превращающееся в огонь, когда он пожирал меня глазами.