Освобождение - [7]

— Ты одна?

— Одна. Честное слово.

«All the lonely people…» — заткнитесь, Джонни и Пол!

Я нашарил во внутреннем кармане фонарик и вытянул его из недр куртки.

— Врешь ведь, конечно… Ну, что ж, поворачивайся. Будем знакомиться.

И щелкнул кнопкой…

Она, взвизгнув «Не надо!!!», метнулась в сторону и, скорчившись на полу, закрыла голову руками. От неожиданности я спустил курок. Грохнуло, аж уши заложило, по стене с визгом проскочила искра, завоняло кислым.

— Я умоляю, не надо, выключи! — кричала она.

Ага… Кварцевая галогенная лампа. УФ-излучение, стало быть. Слабенькое, но все же… я, поди, и забыл про него.

— Выходит, что меня теперь встречают кровососы? Ты сможешь быстро сказать, что вам нужно?

— Да, — а вот теперь она действительно боится. Кто боится — тем можно управлять. Какое-то время, естественно, — выключи свет, я твой друг.

— У меня нет друзей среди ваших. Минус десять очков за тактический просчет и столько же за попытку меня поймать на дружбу. Я поставлю красный светофильтр, и ты медленно встанешь. Только не дури — я двину пальцем и тебя уж если не испепелит, то хоть обожгу напоследок хорошенько. Пошла.

Я медленно сдвинул красное стеклышко и, держа на прохладном усике палец, перевел красный круг на нее. Она осторожно вытянула наружу руку, проверяя, нет ли убийственного ультрафиолета, и встала…

Белла. Вот почему голос такой знакомый.

Оригинально. Очень оригинально. Сверхоригинально. Главный специалист по мальчикам и девочкам из клана Адьярай. «В наших когтистых лапках, хе-хе-хе», — наперебой заверещали демоны в моей голове.

— Ну, теперь ты веришь, что я твой друг? — она улыбнулась.

Барышня, ну за кого ж вы нас принимаете? Стыдно. Вам триста, а нам еще двадцати не стукнуло, но нам почему-то ясно, что этим способом нас не взять. Если вам улыбнулась клыкастая красотка, это еще не повод не вкатить ей девять граммов в лоб, я так разумею.

— Очень приятно, — сухо отозвался я, — как там дела в подвластном мире?

— Неплохо, но требуется твоя помощь, — она опять очень мило, по-домашнему улыбнулась. Очень интересно, как тепло умеет улыбаться этот безжалостный и хладнокровный хищник, — я ждала тебя с нетерпением, господин Вопрос.

Меня, похоже, берут на лесть… как мило. Она опять улыбается как Клава Шиффер на снимке с Копперфильдом…

— Он, кстати, тоже наш. Копперфильд наш.

Что?! Значит, легчайшее теплое давление как от пуховки на висках появилось не случайно… Копаемся в чужих мозгах? В моих мозгах и так полно своего народа. Я просто взбеленился.

— Вон из моей головы, гнида! — прошипел я, сдвигая светофильтр.

Белла снова пала ниц, спрятав все открытые части тела. Давление не исчезло, а лишь чуть ослабло. Я с размаху пнул ее в бок. Бац.

— Вон из моей головы!

Она сдавленно простонала, но не изменила положения. Прикольно. Вас бьют, а вы не сопротивляетесь. Бац. «Я бью не женщину, а самку. Самку враждебного вида, труп» сказал я себе.

— У тебя хватит ребер для третьего пинка? Или ты прекратишь свои штучки и заговоришь по-человечески, или — я приставил дуло к ее затылку и осветил ее сверху — у меня их много, на тебя один не жалко.

— Что мне сделать, чтоб у тебя открылись глаза? — со стоном прорычала она, пытаясь вжаться в пыльный пол, — вскрыть себе вены? Я хочу помочь тебе, дурак. Я твой друг.

— Ложь. Минус двадцать очков, — «Я действительно вывел ее из себя, или как?» — За дурака еще минус пятьдесят. У тебя осталось десять без единицы, то есть ноль очков. Даю пять минут. Говори только правду, чтобы не потратить их так же глупо. Насчет вен, кстати, неплохая идея. Во-первых, прекрати копаться у меня в голове, — произнося это, я подумал, что сейчас выстрелю. Еле удержался. Но она либо сдержала себя, либо действительно ушла из моей головы — не пошевелилась, — во-вторых, я сейчас поставлю светофильтр, ты встанешь, лицом ко мне, и мы поговорим. Три секунды на каждый ответ. Если что не так пойдет, не обессудь — мне еще не приходилось убивать трупы, но могу начать. Вставай. Но сперва поклянись, что ни сейчас, ни впредь не посмеешь читать мои мысли.

— Клянусь черной клятвой крови. Я не буду читать твои мысли.

Я отошел и наблюдал, как она, возмущенно отряхиваясь, встает, держась рукой за пострадавший бок.

— Убивает ли вас серебро?

— Да. Даже царапина вызывает долго не заживающую гноящуюся рану, все время болящую как будто ее жгут огнем.

— А если я сейчас выстрелю для проверки, скажем, тебе в ногу? — я поднял пистолет.

— Нет — нет-нет. Не надо. Я могу умереть, — она либо хорошая актриса, либо действительно боится, уходя от красного глазка, — я твой друг.

— Это у тебя заклинание или заклинило? «Я твой друг»?

— Нет, я просто действительно твой друг. Я хочу тебе помочь.

— Ол райт. Допустим. Кто писал письма?

— Мы.

— Кто организовал переход?

— Мы, я, Рамсес и Ульрик. Ты нам очень нужен.

— А гадости про Венусю кто писал?

— А, про нее? Мы во… — она запнулась, потому что я посветил ей лазером в глаз.

— Неверный ответ. «Нее» следует произносить с придыханием обожания. И рассматривать меня как часть нее и наоборот.

— Хорошо. Так и произносить, раз тебе так сильно этого хочется. Я только так и буду произносить. Убери пистолет и успокойся. Я твой друг.