Освободительный поход - [35]

– Думаю, товарищ Сталин, – ответила Нина Викторовна, – что события пойдут по первому варианту, и с этой стороны нам не грозит никаких физических проявлений, за исключением действий черных жрецов новоявленной деструктивной религии. Я читала отчеты о том, что произошло в Раве-Русской и некоторых других местах. Эсэсовцы, принесшие в жертву своему злому богу мирных людей, рассчитывали стать непобедимыми и неуязвимыми. А вместо этого они были с легкостью истреблены нашими воинами, которым для этого не понадобилось ни святой воды, ни серебряных пуль. Так что против идей следует сражаться идеями и политическими решениями, нормализовав отношения советского государства с традиционными конфессиями СССР и Европы. А против физический проявлений надо бороться физическими же проявлениями.

– Мы вас поняли, товарищ Антонова, – кивнул Сталин. – Есть мнение, что мы примем к сведению информацию товарищей Антоновой и Османова и будем считать ее рабочей гипотезой. Предлагаю вызвать в Москву митрополита Сергия с помощниками. Пусть они начинают готовить избрание патриарха, а сотрудники наркомата товарища Молотова должны ответить папскому посланцу, что мы будем рады сотрудничать с любыми антифашистскими, то есть антисатанинскими силами. Кроме того, передайте папе, что параллельно с борьбой против гитлеризма мы готовы приступить к обсуждению условий конкордата^[18], который следует заключить между Ватиканом и СССР. И чтобы такие же условия действовали для прочих канонических церквей… У нас все же в Конституции написано о равенство всех перед законом – вне зависимости от пола, национальности и вероисповедания.

Повернувшись к Берии, Сталин добавил:

– А тебе, Лаврентий, необходимо создать в твоем наркомате специальный отдел. Инквизиция не инквизиция, но нечто подобное… Если надо, привлекай специалистов со стороны. Религиозный фанатизм – это плохо, но если его проявляют представители деструктивных сект, этот фанатизм становится хуже стократ.

* * *

24 октября 1942 года, Утро. Швеция. Хельсинборг, окрестности пролива Эресунн.

Командир гвардейской, ордена Ленина, штурмовой бригады морской пехоты ОСНАЗ Гвардии полковник Василий Филиппович Маргелов.

Наша бригада уже несколько дней стоит в этом шведском приморском городишке на берегу пролива Эресунн. Пехотного заполнения за нами почти нет, общевойсковые армии, участвующие в операции по захвату Швеции, заняты выколачиванием немца с территории Норвегии, и бои сейчас идут на подступах к Осло и Нарвику. И хоть у немцев там всего семь урезанных дивизий (из них две австрийские, которые уже несколько раз ощипывались с целью отправки подкреплений на Восточный фронт), сражения там более чем серьезные. Германские егеря и квислинговские формирования сопротивляются отчаянно, осознавая, что после освобождения Норвегии наши войска не станут проявлять никакого снисхождения к тем, кто сотрудничал с немецко-фашистскими оккупантами и тем более воевал на их стороне.

Из-за того, что основные силы Забалтийского фронта были заняты освобождением Норвегии, нашему корпусу морской пехоты особого назначения пришлось обеспечивать береговую оборону южного побережья Швеции. Штаб генерала Чуйкова располагался неподалеку от нас, в шестидесяти километрах в городе Мальме. А сам корпус тянулся на сто шестьдесят километров вдоль побережья от Хальмстада до Треллеборга. Поначалу я думал, что эта оперативная пауза – надолго, возможно, даже до весны. Но потом появились некоторые сомнения. Дивизионы десантных катеров (а какие они катера – по суше бегают почти так же, как по воде, лишь бы земля была ровная) никуда не убрали, и базируются они сейчас километрах в пятнадцати позади нашей позиции в маленьких городках Осторп и Бьюв. В случае необходимости их подадут под погрузки в течение часа с момента получения приказа.

Ведь по ту сторону пролива Эресунн, ширина которого напротив Хельсинборга составляет всего четыре с небольшим километра, расположен датский остров Зеландия и ее столица Копенгаген, оккупированные немцами. Впрочем, оккупированные – это как сказать… В Дании во дворце Амалиенборг остался король Христиан Х, в стране действует избранный до войны парламент и сформированное им правительство социал-демократа Вильгельма Бюля. Существует даже своя армия и военно-морской флот. Бумажная оккупация, никаких зверств или чего-то подобного. Не зря же товарищ Ленин в свое время называл европейских социал-демократов проститутками. Показать в кармане фигу проходящему мимо немецкому офицеру считается у датчан чуть ли не подвигом Сопротивления, а массовый невыход на воскресный пикник сойдет за акцию протеста. Ну ничего – вот попадем мы на ту сторону пролива и объясним датчанам, как надо правильно любить свою родину…

Береговые батареи расположенной прямо напротив Хельсинборга морской крепости «Мидделгрум», в гарнизоне которой служат исключительно датчане, в день нашего прибытия даже открывали огонь из орудий всех калибров (а среди них были и четырнадцатидюймовые) по занятому нами шведскому берегу и, соответственно, по порту и жилым кварталам. Четыре километра для морских пушек – пистолетная дистанция. Наверное, немецкое командование, отдав приказ, хотело прищучить нашу бригаду. Но огонь без корректировки по военной цели неэффективен, так что пострадало в основном мирное население, среди которого было много убитых и раненых…