Освободительный поход - [21]

Едва стрелки часов показали 05:30 (по берлинскому времени), как утреннюю зарю затмили сполохи бьющих беглым огнем «сталинских органов». Багровое зарево с вылетающими из него стремительными комьями огня встает до небес, а десять-пятнадцать секунд спустя до немцев и прочих европейцев, согнанных в окопы под Киевом, докатывается ужасающий режущий вой, заглушающий грохот тяжелой артиллерии и предвещающий ужасный удар, уничтожающий все живое и сводящий с ума тех, кто чудом сумел выжить… Именно ради этой операции на киевском плацдарме сосредоточились четыре дивизии артиллерийского прорыва РВГК.

В артиллерийском гуле резко выделяются кашляющие звуки сверхтяжелых «Тюльпанов», с легкостью раскалывающих крыши самых прочных железобетонных дотов, и звонкие выстрелы выдвинутых на прямую наводку противотанковых БС-3, за счет своей исключительной точности и настильности траектории поражающие дзоты первой линии прямо во фланкирующие амбразуры. Под прикрытием огненного шквала советские саперно-штурмовые группы переваливаются через брустверы окопов и по подмерзшей траве нейтралки отправляются делать свое дело – резать проволочные заграждения и устанавливать контейнеры с противоминными устройствами «Тропа» для проделывания проходов в минных полях атакующим танкам и пехоте.

А высоко в небе, поверх этого бушующего ракетно-артиллерийского ада, в несколько эшелонов в сопровождении множества «яков», «лавочкиных» и американских «аэрокобр» густо плывут девятки «тушек», «пешек», ленд-лизовских «митчеллов» и «бостонов». Их цель – в глубине вражеской обороны: артиллерийские полки зарывшихся в обороне вражеских дивизий и отдельные артдивизионы пехотных бригад, не добитые контрбатарейным огнем, железнодорожные станции, рокадные дороги, склады и штабы – удар по этим целям призван сковать противнику маневр резервами, уменьшить огневую мощь артиллерии и затруднить управление войсками.

Полтора часа огненного шторма, выжигающего все живое – и вот орудия смолкают, взлетает зеленая ракета, и на советской стороне раздается громовое «Ура!!!» идущей в атаку пехоты. В ответ на это немецкие солдаты, отсидевшиеся в прочных блиндажах второй и третьей линий обороны, вылезают из укрытий и по ходам сообщения бросаются в окопы отражать натиск этих безумных «иванов». Но все вокруг еще затянуто пылью и дымом, немцы ничего не видят, только слышат ужасающий, накатывающийся на них крик, и торопливо открывают огонь из всех стволов в серую колышущуюся муть, слишком густую, чтобы иметь естественное происхождение.

В этот момент на немецкие окопы обрушивается еще один залп гвардейских минометов, которые за полтора часа артподготовки успели отойти в тыл, перезарядиться и вернуться на огневые позиции. На самом деле разрыв в артподготовке был ловушкой; атака только изображалась для того, чтобы скрывающиеся в укрытиях немцы вылезли на свет божий под залпы «катюш».

Дальше все просто. Находящиеся наготове саперно-штурмовые группы по проделанным заранее проходам одним рывком достигают немецких окопов, гранатами и автоматным огнем принимаясь исправлять «недоделки» артиллеристов. А за ними во весь рост, топая сапожищами и засучив рукава, ощетинившись штыками тысяч винтовок, движется сама «царица полей» – матушка-пехота. Вот она уже в окопах и сменяет в первой линии бойцов саперно-штурмовых групп. Треск выстрелов, взмахи прикладов и штыков. Сдайся враг, замри и ляг! Правда, сдаваться, в общем-то, бесполезно, потому что пленных в сутолоке штурма тут, как правило, не берут.

Над вражеским рубежом обороны взлетает три зеленых ракеты, говорящие о том, что взята третья траншея, а расчеты немногочисленных германских противотанковых орудий, уцелевших при артподготовке, расстреляны из автоматов, изрублены саперными лопатками и заколоты штыками, а через минные поля саперами проложены размеченные колейные проходы. Солнце уже стоит высоко, и настало время вводить в прорыв подвижные части. Ответом на этот сигнал стал рев сотен моторов и ржание тысяч коней за второй полосой советской обороны – там, где на исходных рубежах сосредоточены части мехкорпуса ОСНАЗ генерала Катукова и конно-механизированной армии маршала Буденного. Началось. Гремя огнем, сверкая блеском стали, механизированная лавина двинулась вперед.

Форсировав захваченные окопы, мехкорпус Катукова смял тылы оборонявшейся на этом направлении эльзасской франко-германской дивизии и вышел на шоссе Киев-Житомир, где, по данным авиаразведки, отсутствовали боевые части противника, но которое вплоть до самого Житомира заполнили драпающие немецкие тыловики. Получив доклад об этом, на НП фронта командующий 1-м Украинским фронтом генерал армии Жуков снял трубку телефона ВЧ и доложил в Москву «товарищу Иванову», что фронт прорван и танки Катукова вышли, говоря танковым языком, «на магистраль».

* * *

1 октября 1942 года. 12:35. Москва. Кремль, кабинет Верховного Главнокомандующего.

Присутствуют:

Верховный Главнокомандующий – Иосиф Виссарионович Сталин;

Начальник Генерального Штаба – генерал-лейтенант Александр Михайлович Василевский.

Верховный Главнокомандующий и начальник генерального штаба рассматривали карту. К полудню 1 октября ширина чистого прорыва немецкого фронта под Киевом составила уже больше пятидесяти километров, а двигающийся, не встречая сопротивления, в оперативной пустоте мехкорпус Катукова, не забывая давить немецких обозников, уже подходит к Житомиру.