Осужденный умирает в пять - [28]

Лежанвье не дрогнул. Две женитьбы — и многочисленные предыдущие приключения — закалили его против подобных вспышек.

— Я только задавал себе вопрос… — начал он.

— Какой? — импульсивно вырвалось у Билли, стремящегося опередить удар.

— Какая настоятельная необходимость заставила вас внезапно в день убийства прервать работу над афишей и побежать в парк? — добродушно закончил Лежанвье.

— Но, право… Мне кажется, я объяснял все это! — смутился Билли. — Я почувствовал усталость, я… да просто мне захотелось подышать… пособирать грибы.

— Вы не любите грибы.

— Дото их любит. Диана их любила.

— Понимаю, — сказал Лежанвье. — Очень хорошо понимаю.

— Что вы понимаете, адвокат? (Дото.)

— Многое, — отвечал Лежанвье. — Многие мелочи, на которые обращаешь внимание лишь спустя какое-то время. Для мужчины наступает возраст, когда, имея за плечами определенный опыт, он думает, что хорошо знает свою жену, своих друзей… Если он обнаруживает, что обманут одной, он неизбежно начинает сомневаться в других… Обычная цепная реакция… И ему необходима уверенность…

— Какая ув-уверенность? (Билли.)

Лежанвье не спеша опустошил свой стакан, отыскал глазами отражение Дото в зеркале:

— Извините, дорогая. Мне бы хотелось сказать несколько слов вашему мужу наедине.

— Плевать! — ответила Дото. — Мне абсолютно наплевать. Просите меня о чем угодно, только не об этом! (Она упала в кресло, высоко скрестив ноги.) Ну же, выкладывайте свою очередную догадку, мэтр! Мы остановились на том, что несчастный-вдовец-одержимый-справедливостью обрек презренного-любовника-своей-недостойной-половины на казнь и испытывает запоздалые угрызения совести, пытается, Бог знает почему, спасти приговоренного от эшафота… Поправьте меня, если я ошибаюсь!

Лежанвье взглядом обратился к Билли, и тот кивнул:

— Достаточно, дорогая. Оставь нас. Прошу тебя.

Дото мгновенно вскочила, словно ее вытолкнуло пружиной:

— Это нравственная жестокость! Мэтр, призываю вас в свидетели!

— Достаточно, — повторил Билли. — Отвали. Уйди отсюда.

— Да ведь он тебя сожрет! — злобно возразила Дото.

— Между нами, — сказал Лежанвье, когда она вышла, — когда вы переспали с Дианой впервые? (Он поднял руку, отклоняя любое запирательство.) Ваше постоянное присутствие рядом с ней невозможно объяснить иначе. Заметьте, я мог бы нанять частного детектива порыться в вашем прошлом, но такой способ вызывает у меня отвращение. Мы выиграем время, если вы мне добровольно ответите… и я больше не ревную, — закончил он для памяти.

Билли дошел до бара, вернулся со стаканом виски, в котором постукивали кубики льда.

— Уже давно, — признался он. — Еще до того, как вы поженились, до того, как я женился на Дото. Я… я, пожалуй, был у нее первым.

— Почему же вы не женились на ней?

— Я… да ведь я был не в ее вкусе, и потом, тогда я зарабатывал гроши. Мы не виделись несколько лет, затем случай свел нас незадолго до того, как она стала госпожой Лежанвье…

— После чего вы опять стали спать с ней?

— Честное слово, нет! Она больше не хотела…

— Тогда как вы, вы очень хотели?

— Бог мой, мэтр… Если я скажу «да», вы оскорбитесь, «нет» — обидитесь.

— Но вы по-прежнему вертелись вокруг нее?

— Я… я был к ней по-прежнему глубоко привязан.

— Больше, чем к собственной жене?

— Это совсем другое…

— Это всегда совсем другое… Вы, естественно, раньше меня узнали о ее отношениях с Лазаром?

— Да… да.

— И вы его возненавидели?

— Не-ет, я… я пытался вразумить Диану, объяснить, что этот тип недостоин ее, но…

— Но?

— Он околдовал ее.

— Дото знает, что вы с Дианой?

— Боже, нет! (Билли пристально посмотрел в лицо адвокату, словно впервые его видел.) Вы ведь ей не скажете? Она способна…

— Нет, — ответил Лежанвье. — Я только ради вас надеюсь, что она не подслушивает за дверью.

Как все проясняется, когда знаешь, что тебе изменяют… Недомолвки, намеки… Уже мало того, что спрашиваешь, сколько раз это случалось, подозреваешь лучших друзей… Может быть, и М — ран тоже, кто ж знает? И Арну, и Соваж. Если подумать, все мужчины, которые кружат вокруг одной красивой женщины, составляют большую общую семью, как эти маленькие птички, что пьют из одной лужи…

Впрочем, сегодня все это не имееет никакого значения. Главное, не дать отвлечь себя от поставленной цели.

— Вы знали, что Лазар и Диана должны были встретиться в день убийства?

— Нет. Откуда я мог?..

— Вернемся к стенографическому отчету о процессе. У них было назначено свидание в гостинице неподалеку от «Жнивья» — в «Ивах». Лазар напрасно прождал Диану до вечера…

— Это он так говорит!

— Нет, — уточнил Лежанвье, сжигая мосты. — Я видел своими глазами записку, несомненно написанную Дианой, где она назначала время — четыре часа. Записку, которую я уничтожил, как я…

— Как вы?.. — с ходу подхватил Билли.

— Как я уничтожил или фальсифицировал другие доказательства, — торжественно заключил Лежанвье. — Благопрятные для Лазара.

Билли утер ладонью взмокший лоб. Может быть, по зрелом размышлении, лучше было отрицать, твердо держаться того, что их с Дианой всегда связывали чисто дружеские отношения? Нет, Лежанвье, раз уж он его заподозрил, спустя двадцать четыре часа все узнает… Но двадцать четыре часа накануне казни, это много! Тут каждый час имеет значение!