Остзейские немцы в Санкт-Петербурге. Российская империя между Шлезвигом и Гольштейном, 1710–1918 - [26]

Эстляндцы постарались на славу принять дочь Петра. «На встречу ей выехали верхами Черноголовые, то есть дружина молодых купцов и прикащиков, в голубых кафтанах, палевых куртках и черных с перьями шляпах; они приветствовали ее и сопровождали до Екатериненталя, где стали в шеренгу и после троекратных выстрелов направились назад в город, откуда явились также к приему высоких гостей члены магистрата и большой гильдии. На другой день представлялось съехавшееся в Ревель Эстляндское рыцарство, ландрат фон Штакельберг из Мексгофа обратился к ея величеству, а затем к великому князю и его супруге, с краткими, но прекрасно сочиненными речами. Этому ученому и умному, видавшему свет, господину, вместе с его супругою, которую государыня обняла и облобызала, были оказаны особыя почести»[67]. Не мудрено. Особые почести, конечно, не за пустые речи оказывались. Ученый и умный господин был кузеном барона Эриха Нолькена, от которого Елизавета получила 100 000 золотом для совершения национальной русской революции. В знак благодарности за поддержку эстляндцев в возведении ее на русский трон Елизавета подарила 8000 рублей городу Пернау (Пярну) для постройки каменной церкви. Церковь построили к 1750 году и освятили, естественно, в память святой Елизаветы. Специалисты называют ее уникальной, потому что фасад и шпиль постройки были оформлены в стиле барокко.

Дворецв Екатеринентале (эст. Кадриорге) в Таллине. Современный вид. Июль 2010 г. Фото автора.

Церковь Святой Елизаветы в Пярну. Июль 2010 г. Фото автора.

Барокко в переводе с итальянского означает – «склонный к излишествам». Очень правильное определение. Покуда великий князь Петр Федорович взрослел, тетенька могла вволю насладиться правлением. При Елизавете во многом возобновились нравы двора ее матери, мужем (тайным) русской императрицы из ливонских крестьян становится украинский пастушок (А. Разумовский). Власть и деньги оказались в руках фаворитов. Дочь служанки, Елизавета простодушно тянулась к блеску золота и драгоценностей, и двор ее также. Как нельзя более ее вкусам подходила вычурность барокко, низведенная до аляповатости рококо. Если эпоху царицы Анны в архитектурном отношении можно охарактеризовать как время концептуальных решений, определивших развитие Петербурга на десятилетия, если не на века, то эпоху Елизаветы характеризует создание сооружений, концентрированно выражающих расцвет стиля русского барокко:

масштабность и напыщенность. Придворный архитектор Б. Растрелли принялся по заказу императрицы и ее приближенных наполнять столицу империи и ее окрестности дворцами и постройками, бьющими в глаза кричащей демонстрацией богатства и составляющими ныне костяк петербургской имперской архитектуры. Из них к началу XXI века уцелели:

а) Основная императорская резиденция, так называемый Зимний дворец – четвертый уже по счету со времен Петра. Дворец строился долго и стоил дорого. По некоторым данным, его стоимость составила астрономическую сумму «2 622 020 рублей, 19 и 3/4 копеек»[68]. Вот эти три четвертых копейки особенно впечатляют. Как в скобках маленькое «б» в названии партии большевиков. Елизавете Петровне не удалось в нем поселиться, поскольку он был еще не отделан к моменту ее кончины.

б) Большой дворец в наследственном загородном имении Царское Село. Елизавета получила Царское Село вместе с Пупковым в 1728 году от Петра II. Там она и жила вдали от двора. Сюда же она приехала после коронации в Москве, и здесь был устроен праздник. Указ о строительстве в Царском Селе дворца, «приличиствующего императрице», подписан в 1744 году. «Растрелли сделал все, чего требовала изысканная роскошь того времени: на одни наружные украшения кариатид до баллюстрады, ваз и статуй на крыше было употреблено шесть пудов, 17 фунтов и два золотника червонного золота. По рассказам современников, прежде, при ярком солнечном сиянии, на дворец с открытыми глазами никак и смотреть было невозможно».[69]

Зимний дворец. Начало XIX в.

Фрагмент раззолоченного интерьера в Большом дворце в Царском Селе. Фото любезно предоставлено Дж. Коллманом из Стенфордского ун-та (США).

в) Большой дворец в Петергофе. Б. Растрелли построил его практически заново. «Здешний дворец тогда строился… завтра ломали то, что сделано было сегодня. Дом этот был шесть раз разрушен до основания и вновь выстроен… целы счета на миллион шестьсот тысяч рублей»[70]. Всего-то. Елизавета придирчиво требовала максимальной роскоши в оформлении интерьеров. «При утверждении эскизов зал, где предполагалось принимать столичное купечество, она повелела „как можно более вызолотить", пояснив: „Торговые люди ведь любят золото…" Впрочем, и сама государыня обнаружила немалую любовь к роскоши, и в последние свои годы с особенной гордостью подчеркивала, что Петергофский дворец ничем не уступает Версальскому».[71]

Большой дворец и фонтаны Петергофа. Июль 2010 г. Фото автора.

Дворец графов Воронцовых на ул. Садовой.

Эстляндские и лифляндские родственники и протеже императрицы получили высокие российские чины. Скавронские составляли ближайшее окружение Елизаветы еще в 1730-х годах и неизбежно оказались облагодетельствованными при ее воцарении. Династия не продолжилась, но среди женской половины Скавронских было немало колоритных фигур. Тот же Гельбиг дает убийственно совершенную в своей лаконичной простоте характеристику дочери кучера Карла: «Анна Карловна вышла замуж за графа Михаила Воронцова, умершего великим канцлером. Она была статс-дамой императрицы Елизаветы и Екатерины II и кавалерственной дамой ордена Св. Екатерины. Эта графиня Воронцова была прелестная женщина,