Острые грани - [92]
– С тобой!
Вот сразу после этого разговора мы и очутились в тех самых сырых, мрачных и холодных подвалах королевского дворца. И пока нам удавалось оставаться незамеченными.
Зоккуара мы попросили ждать нас в дворцовом саду, на центральной аллее у фонтана. Хорошо было то, что дракона принимали за обычного наемника, оказавшего услугу сыну архимага, и никак не ограничивали его передвижения.
А нам оставаться незамеченными помогала Элия. Как нельзя более вовремя пригодились ее способности эмпата. Мы с осторожностью продвигались вперед, стараясь первыми замечать выставленные караулы. У попадавшихся нам на пути стражников немедленно возникали разнообразные, но вполне естественные ощущения. То кому-то слышался шорох в противоположной от нас стороне, и он сворачивал за угол, чтобы проверить свои опасения. Кому-то мерещилась скользнувшая под ковер ядовитая змея, и отважный страж, охраняющий жизнь и покой королевских особ, бросался на охоту за возникшей угрозой. А кто-то просто чувствовал несуществующий запах дыма и спешил скорее проверить, не начинается ли пожар. Все чувства и ощущения, существующие у людей, были подвластны мастеру эмпату.
Где находится вход в темницу, к счастью, знали мои уже довольно неплохо ориентирующиеся во дворце друзья. В отличие от меня, они провели здесь значительно больше времени.
А потом нам предстояло самое сложное. Вход в подземную тюрьму без колебаний открыл и «случайно» забыл запереть срочно куда-то заторопившийся охранник. Самое жуткое, что человек даже и не обратил внимания на свою преступную служебную халатность и остался твердо уверенным в том, что прилежно запер решетку на входе-выходе на все замки. Я восхищенно глядел на подругу, так виртуозно управляющую ощущениями людей. Я и не подозревал, что силу эмпата можно так эффективно использовать не только на прием, но и на трансляцию различных человеческих чувств.
Служащий, несший дежурство за столом в первом после длинного ряда уходящих вниз ступеней помещении, загляделся в совершенно пустой угол, открыв рот и беззвучно шевеля губами. Четырех нежданных посетителей, пришедших в неурочный ночной час на вверенную ему территорию, он упорно не замечал.
А мы тихо переговаривались между собой:
– Как мы найдем твоих черных? Там не одна камера. Не взламывать же их все?
– Наверняка должны быть какие-то записи.
– Давайте посмотрим здесь.
– Вот какой-то журнал. Может, в нем ведут учет?
– Последняя запись. «Женщина. Примерно пятнадцать – восемнадцать лет. Имя – Амаранта. Камера номер двадцать два». «Мужчина…» Так! Это они. Камера номер четырнадцать.
– Сначала в двадцать вторую.
– Пошли.
– Охрана там еще есть?
– Чувствую одного. Он уже не помешает.
– Отлично!
Разбуженная скрежетом выворачиваемого магией замка, Амаранта сначала замирает, но потом, разглядев в неверном свете настенного факела мое лицо, давясь рыданиями, бросается мне на шею.
– Леор! – Я напрягся – платье девушки разорвано и испачкано. Но она уже всхлипывает и тащит меня вглубь темного коридора. – Они что-то сделали с Шоном. Я слышала, как он кричал!
– С тобой все в порядке? – с затаенным страхом спрашиваю я. – С тобой ничего не делали?
– Нет-нет, – не слушает она меня. – Пожалуйста, помоги!
– Номер четырнадцать, – останавливаю я рвущуюся вперед девушку. – Он должен быть здесь.
В соседней камере кто-то ворочается и стонет. Из другого конца коридора доносятся злобные проклятия. Темница не пустует.
Мы открываем дверь, и, чтобы хоть как-то осветить погруженную во тьму камеру, я зажигаю на ладони и осторожно отправляю вперед черный огонек. На магию другого цвета сил у меня пока нет.
Из мрака постепенно выступает силуэт с трудом приподнявшегося на локтях сильно избитого человека. Он моргает слезящимися от яркого света глазами и недоверчиво шепчет:
– Мара?
Девушка с каким-то задушенным криком раненой птицей бросается к нему и падает на колени перед распростертым на полу человеком.
– Шон!
Гремит цепь. Похоже, черный прикован.
– Разрушьте ее, – поворачиваюсь я к замершим в стороне братьям. И цепь, полностью подвластная мастерам металла, немедленно распадается по полу раскрывшимися звеньями.
– Ты, – хрипло выговаривает неловко садящийся и гладящий по голове Амаранту парень. – Я тебя узнал. Но ты же… не черный…
Я кожей чувствую его прожигающий взгляд и решаю поторопиться:
– Это сейчас не важно. Нам надо забрать вас отсюда.
– Зачем? Куда? С какой стати тебе помогать нам? Я же тебя чуть не убил, Леор фо Нойр, сын архимага Гидонии, – презрительно говорит он.
– Хочешь попробовать снова? – спокойно встречаю я его лихорадочный взгляд.
– Нет. Мне это больше не нужно. Я уже говорил им, да только они не поверили.
– А я, пожалуй, попробую тебе поверить. Не желаешь поклясться не причинять вред королю, его семье, моему отцу и моим друзьям?
– А тебе самому?
– О себе позабочусь сам, – хмыкаю я.
– Клянусь не причинять вреда ни королю Гидонии Алесандру фор Акору, ни его семье, ни архимагу Гидонии Дарию фо Нойру, ни его сыну Леору фо Нойру и никому из его друзей, кого бы он ни назвал в их числе. Клянусь своей силой и кровью.
И с этими словами избитый черный маг зубами разодрал свое запястье, капая стекающей струйкой крови прямо на грязный каменный пол. Что-то дрогнуло в пространстве, и я ощутил колебание магии, заволновавшейся вокруг. Черной магии. Вот какой должна быть настоящая магическая клятва, а не то, что я соорудил в подземельях жрецов для неопытной бедняжки Амаранты. И никакого собственного имени в формуле – так вернее. Имя так мало значит в Срединном мире, не то что в других мирах. А парень-то поклялся без сомнений и без обмана. Верит? Надеется? Проверим.
Все менялось. Континенты, страны, города. А люди не менялись. Они все так же боялись того, что им неведомо. Все так же делали изгоями тех, кто на них не похож. В обществе, которое стремилось к равенству полов, расовому равенству, осталось так много дискриминации. Сильные становятся предметом страха, ненависти. Сильных берут под контроль, надевают ошейник и садят на цепь те, кого в обществе считают «слабыми». Тогда возникает вопрос. Раз сильных слабые садят на цепь, то возможно, мы не такие уже и сильные? А они не такие уж и слабые?
Двое детей знакомятся с волшебницей Соланж и попадают в необычный мир — Зимерию. В новом для ребят мире нет привычных благ цивилизации, но они поражаются первозданной красоте волшебной страны. Соланж рассказывает детям, что Зимерии угрожает опасность в лице захватчика Даджибаля. Ребятам предстоит отправиться на север континента, чтобы соединить собранный отряд освободителей с армией северной воительницы Ноэль, которая когда-то давно прибыла в Зимерию из их мира. В путь они выходят в сопровождении гиганта-кузнеца Бертрана и его помощников — Аздела и Кседа, а так же в лесу встречают Дастиду и Трофера — детей, чьи родители были убиты по приказу тирана.
Извечная война Ангелов Света и Тьмы пошатнула равновесие. И тогда в Сферу Миров вступил Воин. И сила была его неизмерима, и ненависть двигала им, смерть и разрушения сеял он. И когда пали твердыни и Светлых, и Темных, Войн Равновесия, убив хранителей, забрал источники жизни Ангелов, обрекая их на медленную смерть. Забрал, но не уничтожил…
Джини Ло думала, что ей хватало дел с защитой окрестностей от демонов. Но теперь, как страж, назначенный Небесами, состояние демонов стало ее ответственностью, и их количество только растет. Гуаньинь и Квентин стараются помогать ей, но им нужно, чтобы Нефритовый император встал и сам разобрался с кризисом. Пока он отсутствует, Джини выдвигает кандидатуру Гуаньинь на его место, не зная, что эту роль получит тот, кто сможет одолеть таинственную угрозу сверхъестественному порядку. Вместе с несколькими другими желающими получить трон, включая ее бывшего врага, Джини и ее друзья отправляются на задание в другие миры.
Внезапно игра перешла в реальное время, вот только правила стали ещё суровей. Чтобы выжить придется постараться. Все игроки обязаны сражаться на смерть на арене. А за пределами арены игроков поджидают стиратели. И абсолютно не понятно, что такое уровни? И как они связаны с прыжками во времени? А ещё, зачем это все Нулевому? И что же в конце концов ждет наш мир, Пепельный мир или светлое будущее?
Бескрайние просторы жестокого Нового Мира Одинокого Кита. Повсеместный огонь яростных беспощадных войн, затухающий и разгорающийся вновь. Вольные Княжества расположенные обособленно от остальных человеческих государств. Впрочем, их удалённость от соседства жадных до чужого добра сородичей, отнюдь не означала, что там царили мир, покой да благодать. Ибо и без людей у тамошних жителей хватало врагов. В коих числились: гоблины, дриады, вересковые барбару, руинная жуть, мглистые ведьмы, волчьи всадники, орки, лютоглазы и многие-многие иные существа.
Каково это быть длинноухим нелюдем в империи людей? Не знаешь? Это довольно просто. Стань достойным своего прозвища. Будь жестоким и циничным! Стань эгоистом, который никому не доверяет и делает все для своей выгоды! Тяжело? Сложно? Придется измениться, если не хочешь бездарно погибнуть! Каково это быть длинноухим нелюдем в государстве орков? Не знаешь? Я тоже. Давай узнаем об этом вместе…
Юноша, с самой окраины Империи, потерявший всех в кровавой волне орочьего набега, но чудом выживший сам. Молодой наемник, ставший побратимом однорукого гнома и эльфа, проклятого своими сородичами. Барон — владетель обезлюдевших земель, заполненных болью, ужасом и тьмой. Неужели все это об одном человеке? И его история только начинается…
Я странный? Да ладно, это из-за ушей, что ли? Ну подумаешь, острые и длинные, у эльфов вон такие же. Нет. Я не эльф. Кто? Не знаю. Но все зовут меня Нелюдь.
Если вам не везёт ни в труде, ни в личной жизни, да настолько, что даже перемещение в иной мир ничего не может исправить, — это плохо. Если завистливым соперницам показалось недостаточным наложить на вас проклятие и они прилагают все усилия, чтобы отправить вас в пасть дракона, — это ещё хуже. Если друг ничем не может вам помочь и, более того, сам вот-вот потеряет корону по милости доверчивого дядюшки — это совсем плохо. Но если в ваш дом однажды занесёт отставного убийцу, которому по пятницам снятся малознакомые покойники, — это может оказаться к лучшему…