Островитянин - [22]

Вскоре на скале устроилось уже не меньше дюжины котов, лениво вертевших островерхими гладкими головами на жирных шеях.

— Я вижу, эти твари приводят вас в восхищение, — заметила хозяйка. — Но для нас это настоящее бедствие. Они невероятно прожорливы и успевают сожрать почти всю рыбу, когда наши мужчины ставят сети. И даже пойманный улов они порой ухитряются сожрать. Но и этого мало, они путают и рвут сети. Когда мужчины вытаскивают невод, то вытягивают на борт и этих мерзких зверюг. Еще повезет, если те всего лишь отхватят моряку пару пальцев, но других они перетягивают за борт вместе с сетями, и бедняги рыбаки и идут на дно.

Молк, указывая на стаю, обосновавшуюся на скале.

— Но если они настолько вам досаждают, то почему бы вашим мужчинам не собраться и не заколоть их копьями? Они ведь такие неповоротливые К тому же наверняка из них можно что-нибудь сделать. Вы неплохо заработали бы на этом!

Женщина засмеялась, и на ее пышной груди затряслось костяное ожерелье.

— Что за глупости ты несешь, Молк? Если кто осмелится убить морского кота на священной скале, то его ждет ужасная судьба, а мы, рыбаки, тогда не сможем больше поймать ни единой рыбы… Взгляните-ка, какой большой бык!

Этим диковинным словом Гейл привык именовать одно из созвездий, и никогда не встречал подобных животных в действительности, так что сейчас приготовился увидеть какую-то двурогую тварь. Однако, сперва из воды показалась роскошная золотистая грива. Извиваясь всем телом, животное вперевалку добралось до гребня скалы, а там застыло и издало столь ужасающий рев, будто желало бросить вызов всему миру.

— Как он великолепен! — воскликнул Данут. — Я и не думал, что бывают подобные твари…

Толстуха ласково потрепала юношу по макушке.

— Тебе должно быть совестно! Ты восхищаешься тварью, которая приносит массу бед тем людям, у кого ты в гостях! Того и гляди, тебе по душе придутся пираты, что приплывают сюда на своих длинных кораблях, грабят нас и похищают молодых женщин.

Дануту было любопытно, смогли бы пиратские корабли взять на борт столь дородную женщину, но он не решился задать такой вопрос, а вместо этого бросил весьма красноречивый взгляд на хозяйку таверны.

— Мы, шессины, всегда восхищаемся необычными существами, и не имеет значения, что именно в них такого необычного, будь то кости, перья или шерсть. А уж если речь зайдет о женщинах…

Засмеявшись, хозяйка таверны потянула юношу со скамьи.

— Вы, двое, можете и дальше вести свои заумные беседы, — промолвила она. — А нам найдется о чем потолковать на заднем дворе. Еды и вина вам хватит, так что не скучайте.

С этими словами толстуха потащила за собой глупо ухмыляющегося Данута.

— Если меня не будет слишком долго, спеши на выручку — выкрикнул юноша названному брату.

— Данут предпочитает понятные развлечения: хорошую еду, выпивку, женщин, — заметил Гейл. — Серьезные разговоры его не привлекают.

— Такое времяпрепровождение вообще мало кому по нраву, — отозвался Молк. — В большинстве своем мои собратья моряки скорее похожи на твоего брата, чем на тебя, но лично мне беседовать с тобой гораздо интереснее. Я немало странствовал по миру, и давно понял, что в большинстве своем люди — рабы своей похоти и страстей, а голова им почти без надобности… Кстати сказать, у моряков также есть свои духи и божества, и их немало.

— А к каким богам и духам вы обращаетесь со своими молитвами? — заинтересовался Гейл.

— Богов моря и ветра мы молим о хорошей погоде, попутном ветре и о защите от морских тварей, — пояснил мореход. — Есть также боги помельче, для насущных дел — к примеру, для успешной торговли или защиты от пиратов. А по пустякам мы стараемся задобрить злобных духов с помощью заклинаний, пения, амулетов и небольших жертвоприношений. Если духи, которые сопровождают корабль, разозлятся, то они могут наслать болезнь или какую-нибудь поломку. Еще они любят портить еду и заставляют скисать вино.

Тут Гейл припомнил, что Молк называл корабль большим животным.

— Стало быть, у корабля есть собственный дух? — поинтересовался молодой воин. — Должно быть, он смотрит глазами, нарисованными на носу.

— Разумеется, у каждого судна есть свой дух. Именно его изображает фигура, установленная на носу корабля. А обитает дух в киле судна. Видел то утолщение, где крепится мачта? — Гейл кивнул. — Именно там и живут эти духи. Кстати, корабельные духи всегда женского пола.

— А пользуетесь ли вы колдовством? — спросил Гейл.

Молк сдвинул брови.

— В цивилизованных краях волшбой занимаются лишь те люди, которые в этом что-то смыслят… Чаще всего, колдуны или жрецы. А что, пастухи часто пользуются магией?

Гейл не сводил взора с перекатывающихся бирюзовых волн.

— Нет, это я полагал, что моряки пользуются магией воды и ветра. Что касается шессинов, то нам колдовство почти не ведомо, и то немногое, что мы знаем, относится лишь к заботе о стадах. В горах охотникам помогает охотничья магия и чары огня, тогда как землепашцы знают колдовство земли.

— На самом деле чаще всего никакого колдовства здесь нет, — возразил Молк. — Это просто искусное умение, хотя способности одного человека зачастую другому представляются волшебством, если сам он их лишен.