Островитяне - [81]

Раздосадованный, я отвернулся и выключил свет. Через несколько секунд она залезла под одеяло, немного поерзала, а потом затихла. Я лег на спину, положил голову на большую мягкую подушку и, тяжело дыша, постарался успокоиться.

Алвасунд, похоже, заснула: она дышала ровно и еле слышно.

Конечно, ее поступок бросил меня в водоворот мыслей, желаний, разочарования. Что у нее на уме? Я ей нравился – однако, похоже, недостаточно. Она с удовольствием позволила смотреть на себя, но приближаться к ней было запрещено. Меня ошеломил и возбудил вид ее тела, то, как она лежала рядом со мной, опустив руки, чтобы была видна грудь, и немного раздвинув ноги. Она хотела, чтобы я ее увидел, – или, по крайней мере, позволяла себя увидеть.

Она была не первой женщиной, которую я видел обнаженной, и не первой женщиной, с которой я спал. Мне казалось, что она об этом знает или догадывается. За четыре года, проведенные вдали от дома, я быстро повзрослел и наслаждался новообретенной свободой. У меня были подруги и любовницы, и у меня была Энджи – студентка с факультета экономики, с которой я в течение нескольких месяцев с энтузиазмом занимался любовью. Я никогда не мечтал об Алвасунд; более того, с тех пор как я покинул Гоорн, я почти о ней не думал. Ее возвращение в мою жизнь стало для меня полной неожиданностью. Однако она и раньше казалась мне привлекательной, а теперь стала еще краше, мне нравилось проводить с ней время, и…

Нас разделял лист стекла.

Про стекло я многое знал, но то стекло, в котором я разбирался, не предназначалось для того, чтобы сквозь него смотреть – и не являлось барьером. Напротив, это была среда с временным эффектом, которую использовали для управления или усиления потока электронов на определенных частотах, а в других случаях стекло применялось в качестве изолятора или уплотнителя.

Почти всю ночь я не спал, чувствуя, что Алвасунд рядом, зная, что если сдвинуться совсем чуть-чуть, перекинуть руку или, напротив, подсунуть ее под эту чертову подушку, то ее можно будет коснуться, потрогать.

Но я этого не сделал. Я слушал, как над крышей воет ветер. А потом, наверное, все-таки заснул, потому что проснулся уже утром. Алвасунд уже оделась и хозяйничала на кухне. Я спустился к ней и коснулся ее руки в знак приветствия, а она быстро, но тепло обняла меня за плечи.

Что ж, сейчас нас разделяло мое стекло, а не ее.

Утром ветер немного утих, и мы решили пойти к туннелю Йо.

В рекламном проспекте, который нашла Алвасунд, говорилось, что туннель находится недалеко от центра города. Нам пришлось подниматься по довольно широкой дороге с обледеневшей, крошащейся поверхностью. Камни, которыми она была выложена, кое-где шатались. Значительная часть дороги была занесена снегом.

Вскоре мы нашли туннель – его пробурили так, чтобы вход снизу был не виден. Туннель был огромный, по нему мог бы проехать грузовик. Похоже, он произвел впечатление на Алвасунд; я же, если честно, остался к нему равнодушен – просто большая дыра в склоне горы.

– Не понимаешь, да? – наконец спросила Алвасунд.

– Да нет, кажется, понимаю.

– Джорденна Йо очень важна для меня – как художник, как идеал, как объект для подражания. Я хочу быть такой, как она. Йо жила ради своей работы и в конце концов умерла за нее. Почти каждый свой проект она завершала, несмотря на возражения, запреты и угрозы. Конечно, теперь все высоко ценят ее работы, каждый остров демонстрирует ее проекты словно свои собственные. На самом деле ее преследовали те же самые люди, которые сейчас у власти. Вот один из туннелей, который она не смогла завершить. Позднее она от него отреклась, заявив, что правительство Хетты его погубило. Неужели ты не видишь, что она задумывала?

– А каким бы он был в законченном виде?

– Длиннее и глубже… Он должен был выйти к противоположному склону холма. Уникальность его заключается в том, что где-то там, внизу, есть вертикальная спираль.

Через некоторое время мы развернулись и осторожно зашагали по скользкой дороге обратно в город.

– И это все? – спросил я. – Ты выполнила свою задачу?

– Не знаю. Я все еще жду вестей о вакансии.

– А люди, которые тебе ее предложили, здесь, в городе, или ты должна как-то с ними связаться?

– Я же сказала – не знаю.

– Ладно, всегда можно вернуться и снова посмотреть на дыру. Больше-то все равно делать нечего.

На обратном пути мы вышли к крутой каменной лестнице и спустились по ней на одну из улиц. Я надеялся найти магазин или кафе – место, где можно купить газету, посидеть и погреться. У нашего дома мы встретили какого-то молодого человека. Он не заметил нас и уже собирался пройти мимо, но Алвасунд его остановила.

– Марс! – Она выпустила мою руку и приветливо помахала ему, затем быстро пошла в его сторону.

Услышав свое имя, молодой человек удивленно посмотрел на нее, быстро отвел взгляд и, похоже, собирался идти дальше. Когда Алвасунд снова окликнула его, он сделал вид, что ее узнал и махнул рукой в перчатке. Его жест напоминал знамение, отгоняющее силы зла.

– Алви, это ты? – Голос юноши был приглушен плотным шарфом.

– Конечно, я, Марс. А что? – Она улыбалась, не обращая внимания на его недовольный вид.