Островитяне - [80]

Судя по картам, Эрскнес находился в некотором отдалении от моря, а чуть дальше на побережье, ближе ко входу во фьорд, располагалось рыбацкое поселение под названием Омгуув. На осмотр города, похоже, ушло бы не очень много времени, ведь в нем были всего две главные улицы и лабиринт переулков, похожих на тот, где стоял наш дом. Почти всю прибрежную полосу занимали портовые здания. Даже сквозь слой камня и утепленные деревянные стены дома мы слышали звуки работающих кранов и лебедок.

Перед закатом, невзирая на ледяной ветер, мы решили пройтись по городу. Алвасунд показала мне здание, где, по ее мнению, устроила свою студию Йо. Теперь там находился магазин, торгующий сетями… Впрочем, художница приехала на остров несколько десятков лет назад, так что ее студия могла быть в любом из этих зданий.

На обратном пути мы наткнулись на ресторан и зашли поужинать. Посетители ресторана поглядывали на нас с любопытством, однако без враждебности. Мы с Алвасунд постепенно начали привыкать друг к другу, и за ужином иногда прерывали разговор и сидели молча, в тепле взаимного понимания.

Потом мы направились домой, слушая эхо собственных шагов на пустынных, уже темных улицах. Кое-где в окнах, за занавесками или жалюзи, был виден свет, однако других признаков жизни не наблюдалось. Буйный Гоорнак принес легкий снежок. Поддерживая друг друга, мы осторожно продвигались по скользким дорогам.

Мысль о том, что в доме всего одна кровать, вселяла в меня тихую надежду. Я не мог забыть смех Алвасунд, когда мы впервые заговорили об этой поездке, как она улыбалась, обсуждая совместное путешествие, я не мог забыть, как приятно нам было в ресторане, как нас влекло друг к другу.

Накануне, когда мы приехали в гостиницу, я был если не разочарован, то удивлен. Как только я выключил зажигание, Алвасунд выпрыгнула из машины и бросилась сквозь метель к зданию. Вернувшись, она сообщила, что места есть, и мы стали вытаскивать из машины сумки. Уже в гостинице выяснилось, что мы будем ночевать в разных номерах, однако задавать вопросов я не стал. Так что прошлую ночь я провел в тепле и комфорте, но один.

А теперь мы были в Эрскнесе, в доме, где всего одна кровать.

Зайдя в дом, мы сняли верхнюю одежду, развели огонь и заварили чай. Затем, как и раньше, сели вместе и стали смотреть на огонь.

В ресторане Алвасунд взяла справочник для туристов, и теперь мы знали, где находится туннель Йо. Посетить его мы собирались на следующий день.

Когда мы допили чай, Алвасунд резко встала и спросила меня, кто первый пойдет в душ. Вызвался я.

Приняв душ, я поднялся по узкой лестнице, лег на матрас и закутался в одеяло. Меня охватило предвкушение, все мои чувства были напряжены. Как только я лег, пришла Алвасунд. Повернувшись ко мне спиной, она как ни в чем не бывало разделась до белья, завернулась в простыню и пошла в душ. Я слышал, как загудели трубы, как от движений Алвасунд изменялся плеск воды. Я смотрел на горку вещей, которую она оставила на полу рядом с нашей постелью.

Затем наступила тишина, а потом Алвасунд что-то сделала с печкой, выключила свет на первом этаже и поднялась наверх. Она была завернута в простыню, на плечи легли мокрые волосы.

Она встала на колени и положила на матрас подушку, деля его на две части.

– Ты понимаешь, Торм? – Она похлопала ладонью по тяжелой подушке, чтобы та растянулась по всей длине матраса.

– Кажется, да. Я вижу, что ты делаешь. Я именно это должен понять?

– Да. Не трогай меня. Представь, что между нами лист стекла.

Алвасунд быстро вытерла волосы, затем выскользнула из простыни и на секунду оказалась передо мной обнаженная, на расстоянии вытянутой руки, но тут же юркнула под одеяло. Нас разделяла подушка.

Алвасунд выключила свет, потянув за шнур, привязанный к стропильной балке.

Я снова включил его, сел и наклонился к ней. Она лежала с открытыми глазами, укутавшись одеялом до подбородка.

– Торм…

– Я ни на что не рассчитывал, но ты ведешь себя так, словно все ровно наоборот.

– Это же очевидно. А чего ты ожидал?

– Все, что было сегодня… Неужели я ошибался?

– Торм, мы просто друзья, и я хочу, чтобы так и осталось.

– А если я хочу, чтобы ситуация изменилась? Или если этого захочешь ты?

– Тогда мы оба это поймем. А пока просто вообрази, что нас разделяет стекло. Сквозь него все видно, но дотронуться ни до чего нельзя. В колледже меня учили, что между актерами и зрителями находится невидимая стена. Ты все видишь, а настоящего взаимодействия нет.

– Сцена – это совсем другое! – запротестовал я.

– Знаю. Но сейчас, сегодня ночью, это так.

– Ты хочешь, чтобы я был твоим зрителем.

– Да, наверное.

Внезапно Алвасунд показалась мне довольно наивной; она адаптировала какой-то принцип, которому ее научили на уроках театрального мастерства, однако применяла его неправильно. Я выключил свет, возбужденный и раздосадованный, но через несколько секунд снова его зажег. Она моргнула, однако не сдвинулась с места.

– Ты говоришь, что смотреть можно.

– Да.

– Тогда я хочу увидеть тебя сейчас.

К моему удивлению, Алвасунд улыбнулась и без единого слова стянула с себя одеяло. Я приподнялся на локте: вот она, лежит рядом со мной, небольшого роста, обнаженная… да что там, совсем голая! Одной ногой она отпихнула одеяло и чуть повернулась, чтобы я мог рассмотреть ее полностью.