Острова, залитые солнцем - [30]

Симоне изо всех сил старался разжечь костер. Пучок прутьев и сухие листья были положены между тремя камнями. Всякий раз, как Симоне дул в костер, поднималась струйка дыма, разъедала ему глаза и легкие, он начинал кашлять и плеваться. Вокруг него сидели онгхи и безудержно хохотали. В конце концов молодой онгхи сжалился над ним и решил помочь. Он низко наклонился над костром и стал сильно дуть между камнями. Тотчас же взвился язычок пламени, появление которого вызвало очередной взрыв смеха.

 — Зачем нужен костер? — спросил я. Симоне в это время наливал воду в кастрюлю, собираясь ставить ее на огонь.

 — Чтобы приготовить пищу Рой-сахибу и мне, — ответил он, вытирая слезы.

 — А как же мы?

 — Вы будете есть на корабле, а Рой-сахиб и я останемся здесь.

Мои спутники тем временем ушли вперед. Мне хотелось догнать их.

 — Где находится деревня онгхи, Симоне? — спросил я.

 — Вон за той изгородью, — пробормотал он, все еще вытирая слезы.

 — Далеко?

 — Нет, всего в сотне шагов.

 — Покажи мне дорогу.

Вместо того чтобы сделать это самому, Симоне дал мне двух проводников-онгхи. Они поднялись, отряхнулись и повели меня, причем один шел впереди, а другой сзади. У мужчины, шедшего впереди меня, был нож — дхау, но я заметил, что, хотя кустарник по обеим сторонам дороги оказался очень густым и часто преграждал путь, проводник ни разу не срезал ни одной ветки, а лишь раздвигал их, давая нам возможность пройти.

Мы прибыли на расчищенный участок леса, размером немногим более площадки для игры в теннис. Там сидели женщины-онгхи с детьми. Женщины тоже были голыми, если не считать бахромы из коры, висевшей под животом. Мои попутчики расположились в тени дерева, пытаясь завязать разговор. Но женщины не отвечали. Даже мужчины держались в стороне и не разговаривали с ними.

Однако к Рою отношение онгхи было иным. Стоило ему появиться, как все заговорили, начали смеяться, и каждый, будь то мужчина или женщина, стремился крепко обнять его. Мы, естественно, завидовали Рою и спросили, почему к нему так относятся.

 — Так они встречают всякого, кто приезжает после длительного отсутствия, — объяснил он. — А я ведь не был здесь больше года.

Рой подошел к двум женщинам, сидевшим позади меня и стал шутить с ними. Вдруг одна из них достала тростниковую корзинку, вынула оттуда огромного краба и положила передо мной. Я тотчас же отодвинулся: краб был настоящим чудовищем величиной с глубокую тарелку, а клешни угрожающе шевелились. Заметив мой испуг, женщина положила краба обратно в корзину.

 — Она что, решила подшутить надо мной? — угрюмо спросил я у Роя.

 — Ничего подобного. Я сказал им, что вы голодны, и они предложили этого краба — единственное, что у них было.

Я пытался самостоятельно завязать с ними разговор, ио безуспешно. Я говорил, жестикулировал, гримасничал, но на них это не производило никакого впечатления. Мальхотра пытался делать то же самое, но в равной мере безуспешно. Он подсел к женщинам и стал размахивать у них перед глазами банкнотой в десять рупий. Они в ужасе разбежались. Тогда Мальхотра попытался подружиться с детьми, спел им песенку. Они отнеслись к этому совершенно безучастно. Желая показать свое расположение, Мальхотра погладил детей по головкам, что их, видимо, удивило.

 — Пошли, — предложил тогда возмущенный Мальхотра, — посмотрим кокосовые пальмы!

Все встали и последовали за ним, включая и мужчин-онгхи.

Меня оставили одного с женщинами и детьми. Я невольно задумался, как мне скоротать время в этом обществе. Заметив, что у одного из мальчиков были лук и стрела, я взял их и нарочно неумело выстрелил из лука. Ребята рассмеялись. Я еще раз проделал то же самое Тогда двое парнишек встали, стряхнули с себя пыль и, взяв меня за руки, отвели в уединенное место. Там они показали мне, как надо стрелять из лука. Я сделал вид, что очень внимательно следую их наставлениям, и на этот раз правильно выпустил стрелу. В ответ ребята добродушно улыбнулись.

Осмелев, я собрал ребятишек вокруг себя и уселся вместе с ними на корточки. Начал с традиционного индийского приветствия «Джай Хинд» и показал им, как надо повторять за мной. Ребята охотно повторяли. Потом я перешел к стишкам для детей, и это оказалось тем, что было нужно. Дети повторяли за мной строчку за строчкой. Теперь и женщины стали проявлять интерес, наблюдая за нами краем глаза и улыбаясь. Желая показать, что в запасе больше не осталось никаких трюков, я неумело перекувырнулся. Все залились смехом, даже женщины, которые хватались за животы и раскачивались.

Лед, казалось, был сломан, но как воспользоваться этим? Очень хотелось, чтобы женщины сами показали мне деревню, но я чувствовал, что они этого не сделают. Раз или два я даже пытался растолковать им это, но они продолжали плести корзины, не обращая на меня никакого внимания. По-видимому, лед был сломан в неподходящий момент.

Я позвал двух мальчиков — моих «инструкторов» по стрельбе из лука — и отчетливо произнес: «Симоне», одновременно указывая большим пальцем назад. Мальчишки, казалось, ничего не поняли. Я опять повторил то же самое, но на этот раз женщины оживились. Одна из них что-то крикнула детям, упоминая слово «Симоне». Ребята тотчас же скрылись в кустарнике и привели его.