Острова на горизонте - [10]

— Я останусь тут, — сказала твердо Рика. — Да и ты тоже. Ну куда ты от нас уедешь, а?

— За нашу девчонку! — так громко сказал толстяк Джо, что его голос перекрыл и шум бури, доносящейся из-за дома, и посвистывание ветра на чердаке, и треск смолистых поленьев в камине. — За нашу дочку!

Я поглядел на него. Лицо Джо, освещенное пламенем камина, было обращено к девочке. Толстое, губастое, с широким, приплюснутым носом, оно было таким добрым, открытым, что я невольно улыбнулся. Могучий, брюхатый, какой-то вызывающе неряшливый — сползшие брюки поддерживались лишь одной лямкой подтяжек, вторая была, видимо, оторвана, да и эта крепилась к большущей белой пуговице, нашитой черными, в узлах и петлях, нитками к верху брюк; рубаха, выпирающая наружу, одна щека тщательно выбрита, а другая — щетинистая. Не добрился, что ли?

В комнате стало тихо.

Ударялся в стены дома ветер, всплескивал языками пламени огонь в камине, позвякивали стекла в окне. Мы все, как по команде, поглядели в черное окно, в сторону беснующегося океана. «Как-то там мой «Сириус»?» — подумал я.

— Рудовоз «Король Георг Четвертый» терпит бедствие, — крикнул в этот момент из двери радиорубки радист. — Район каньона Корсер, это тысяча миль на юг от нашего острова.

Потом, в этой напряженной тишине, мы все поглядели на бывшего пастора отца Грегори, тот поднялся из-за стола. Прямой как палка, высушенный до желтизны, с выпирающими из-под кожи скулами, он кивнул и ушел в соседнюю комнату.

— Господи, не погуби души и тела моряков рудовоза «Король Георг Четвертый», — послышалось из-за неплотно прикрытой двери. — И всех бедствующих в морях и океанах…

— Иду спать, — сказала Рика. — Спокойной ночи. — Она поднялась из-за стола и, подойдя к толстяку, сказала, подергав белую пуговицу: — Ну зачем ты пришил сам? Принеси мне завтра свои брюки. Вот и тут еще дырка. Зачиню. — Она поцеловала его, а тот обнял девочку и погладил широкой, как лопата, рукой по спине, волосам.

Потом Рика попрощалась с Алексом, который так стиснул девочку, что она пискнула, будто мышонок. Подошла к Фернандо. Тот, взяв ее ладонями за лицо, заглянул в глаза, улыбнулся.

— Расскажу тебе сегодня новую сказку дядюшки Римуса, — сказал он. — Перед вахтой.

— Нет. Сегодня ко мне придет доктор Нат. — Рика поглядела на меня, попросила: — Приходи, а? Я буду ждать.

— Приду, — ответил я. — Только немного посижу у камина.

Рика жила в доме капитана Френсиса. И мне постелили там, чтобы я был ближе к больному. Подбросив в камин толстых поленьев, Джо сказал, что пойдет проверит, надежно ли укреплена на слипе спасательная шлюпка да «подышит немного соленым ветерком. Утробу свежим воздухом промыть надо».

Ушел Алекс. Стих в своей комнатке отец Грегори, скрипнули там пружины матраца. Ворочался, кашлял в радиорубке радист. Попискивали приборы. Порой радист переговаривался с кем-то азбукой Морзе, и в проеме двери нервно вспыхивала и гасла контрольная лампочка.

— Через полчаса и мне на вахту, — сказал Фернандо и пододвинул к камину кресло. Кивнул на второе: — Подсаживайтесь к огню, док, поболтаем немного.

— Если можно, несколько слов об истории острова, — попросил я.

— О, с удовольствием! Итак, основные вехи. Открыт остров почти пятьсот лет тому назад португальцами и назван Санта Крус. Позже португальцы дали ему нынешнее название — Сейбл. Значит — Песчаный. — Фернандо замолк, прислушался. Потом продолжил: — В 1598 году на острове появились первые поселенцы. Увы, это была сложная публика — преступники, осужденные во Франции на казнь. Среди них оказалась и одна женщина. Предание гласит, что именно из-за нее преступники и повели друг с другом ожесточенную, кровавую войну. Через пять лет в живых на острове осталось лишь одиннадцать человек. С тех пор существует закон, запрещающий проживать на острове женщинам.

Могучий порыв ветра качнул дом. Фернандо протянул к огню руки. Потер ладонь о ладонь. Сказал:

— Лет сто на острове орудовали пираты. Они давали сигналы огнем: путь свободен! Корабли шли на эти сигналы и погибали. В 1801 году британское адмиралтейство оборудовало на острове спасательную станцию. Вот, пожалуй, очень кратко вся история острова Сейбл. Если, конечно, не считать страшных и трагических историй кораблей и людей, нашедших тут свою могилу. — Он поднялся. Снял с вешалки и накинул на плечи длинный плащ. Пробормотал: — Хорошо, что хоть дождя нет. Да и так продует всего.

В дверях он столкнулся с Алексом. У того было красное, исхлестанное ветром лицо. Наверно, осматривал океан с вышки.

— Все нормально. В океане ни огонька, — буркнул Алекс и, стягивая на ходу куртку, отправился в свою комнату.

Гул ветра. Гомон недалеких волн. Шорохи на чердаке, скрип половиц.

Я бродил по скудно освещенному огнем камина помещению, ждал толстяка Джо. Вглядывался в туманные, расплывчатые лица людей на картинах. Кто такие? Кого изображали художники на своих полотнах? Вот женщина с открытой грудью. Синие-пресиние, будто живые, глаза глядели на меня из темного, зеленовато-синего, как морские глубины, полотна. Удивительно — лицо едва ощутимо, чуть приметны полусмытые водой пухлые губы, а вот глаза сохранились. Живут!.. Пейзаж. Лес. Горы. Таинственные, зыбкие, не реальные, словно залито все сине-зеленой водой, расплылась краска в океанских глубинах.