Острова эфирного океана - [45]

Итак, незаметно, почти само собою как-то вышло, что "враждующие стороны" заключили мир и, надо сознаться, последний был заключен на очень почетных условиях для побежденных судьбой представителей Соседней Страны: они были приняты в состав Русской Экспедиции на правах самостоятельных исследователей, сохранявших всю полноту инициативы и свободы в их научных изысканиях.

ГЛАВА XVI Небо Венеры

Прошло несколько дней. Однажды с самого утра стало заметно, что западный небосклон несколько просветлел. Штейн обратил на это внимание Добровольского и сказал, что всякий раз перед наступлением ясной и солнечной погоды облачный покров начинал исчезать именно с этой стороны, при чем небо никогда не прояснялось все. Облачный покров продолжал висеть на востоке. Из этого нужно было сделать вывод, что область совершенно ясного неба лежит где-то западнее от этого места. В движении облаков Венеры вообще и раньше Имеретинский заметил что-то особенное, не наблюдающееся у нас на Земле: облака почти не двигались, а если и двигались, то направление их движения менялось из одной стороны в другую и казалось, что все те же самые облачные массы, в течение целого ряда дней, держатся над одной и той же местностью: они никуда не уходят и к ним не приходят на смену другие. Это постоянство облачности было в высшей степени характерным явлением для Венеры.

В течение двух следующих дней просветление западного небосклона колебалось, то увеличиваясь, то уменьшаясь. Наташа, Имеретинский и Добровольский буквально не сводили глаз с этого места неба. Они были похожи в это время на тех астрономов, которые с тревогой в сердце следят за облачностью перед началом полного солнечного затмения. На этот раз наши друзья просто-напросто ждали момента взглянуть на звездное небо Венеры. Но и созерцание только звездного неба с поверхности соседней планеты обещало зрелище по важности и занимательности своей, пожалуй, не меньшее, чем полное солнечное затмение, вызывающее всегда лихорадочные приготовления у земных астрономов. Кроме того, им хотелось увидеть, каким выглядит Солнце отсюда. Штейн и Блауменберг уверяли, что оно кажется только немногим больше, чем с Земли, но печет настолько сильно, что они вынуждены были проводить дни в пещере из-за жары.

Через день, к вечеру, слой уменьшился настолько, что проглянуло синее-синее небо Венеры, каким оно видно на Земле только под тропиками. Все повеселели, а Добровольский начал приводить в порядок один из складных телескопов, захваченных ими в дорогу. Телескоп Штернцеллера настолько пострадал, что уже не был годен к употреблению: объектив разбился и труба измялась при падении. Все принимали участие в приготовлениях к наблюдениям и только Карл Карлович не обращал ровно никакого внимания на это и продолжал возиться со своими насекомыми. В глубине души он думал, что мир насекомых гораздо интереснее и ближе далеких звезд, но Добровольскому об этом, однако, ничего не сказал.

Перед своим заходом, Солнце выглянуло из-за облаков в виде громадного шара, вдвое большего, по сравнению с тем, каким оно кажется при заходе на Земле. Оно не бросало уже лучей и светило медно-красным цветом. На поверхности его простым глазом можно было видеть большие пятна. Этот год был временем максимума солнечных пятен, обычно достигающих большого развития на Солнце. Но Земля находится в среднем расстоянии от него 149 миллионов килом., Венера же вращается на значительно более близком расстоянии 100 миллион. кил. Это и позволяло нашим путешественникам отчетливее видеть солнечную поверхность. В телескоп были великолепно видны все детали строения пятен, солнечные факелы и грануляции его поверхности.

Определив азимутальный угол точки захода Солнца в этот день, Добровольский, однако, не мог пока использовать этого наблюдения для точного определения своего местоположения на планете, так как им совершенно ничего не было известно о наклоне оси Венеры. Наблюдения же земных астрономов на этот счет сильно расходились. Наблюдать хотя бы кусочек звездного неба в эту ночь также не удалось. Весь сегмент неба у горизонта, не покрытый облаками, долго был залит алым светом вечерней зари, причудливо освещавшей верхушки сигиллярий и папоротников ближайшего леса. Заря, несмотря на зимнее время года, горела очень долго.

На следующий день небо стало проясняться быстрее и к вечеру очистилось почти все от облаков, за исключением небольшого участка на западе, как раз там, где говорил Штейн. Вечерняя заря на этот раз почти всю ночь окрашивала своим розовым сиянием отдаленные верхушки остроконечных гор. Наступившие сумерки не давали полной темноты ночи. Была настоящая петроградская белая ночь, но только в январе и на Венере!

К большому разочарованию наших путешественников, звездное небо Венеры не дало той величественной картины, которая рисовалась в их воображении. Сумерки не позволяли долго видеть многих звезд, только когда достаточно стемнело, в сумраке небес стали выделяться звезды 1 и 2 величины. Зоркое зрение Наташи различало вдали от сумеречного сегмента даже звезды 3 величины. На востоке высоко стояли знакомые семь звезд Большой Медведицы, а на юго-западе низко над горизонтом виделись Три волхва созвездия Ориона, а его Ригель уже был под горизонтом. Над Орионом бросались в глаза три ярких звезды, из которых две, послабее, красного цвета и одна необычайно яркая нежно-голубого. Все они составляли правильный треугольник.