Острова эфирного океана - [26]

Путь кометы около Солнца

— Я не понимаю, — сказал Флигенфенгер, — как могут быть хвосты не материальны, раз мы их видим?

— Вероятно, это какое-нибудь электрическое явление вроде северного сияния или того, что происходит в Круксовой трубке, т,е. стеклянном сосуде, из которого выкачан почти весь воздух. При пропускании сквозь него электрического тока, внутри получается довольно яркое свечение. Оно во многом напоминает кометные хвосты.

— Как жаль, что наша комета еще лишена своего лучшего украшения! — промолвила Наташа.

— До сих пор я не вижу, где связь комет с падающими звездами, — напомнил зоолог Добровольскому.

— Ах да, я и забыл. Если комета удаляется обратно в межзвездное пространство, то история ее бывает закончена с потерей хвоста. Но иногда притягательная сила одной из планет преобразует орбиту кометы из параболы или гиперболы в замкнутый эллипсис. Тогда она становится периодической и в определенное число лет обегает свою орбиту, каждый раз подходя близко к Солнцу. Известно довольно большое число таких комет. Постепенно солнечное тепло и сила тяготения разрушают туманное светило; атмосфера рассеивается в пространстве, а твердые тела, из которых состоит ядро, растягиваются по орбите, образуя кольцо метеоритов. Тот поток их, в который мы попали 28-го июля, является остатком третьей кометы 1862 года. Таким образом, мы может быть еще встретим теперешнюю комету во время одного из наших будущих путешествий.

— Не дай Бог! Довольно одного знакомства с метеорами!

Окончив свое объяснение, Добровольский продолжал наблюдения. Он зарисовал комету и отметил в записной книжке все, наиболее характерное и интересное. Затем он направил на светило спектроскоп.

— Знаешь, Карл, — обратился он к зоологу, — в природе комет есть одна черта, особенно интересная для тебя, как биолога.

— Что такое?

— Атмосфера их состоит преимущественно из углеводородов, т. е. соединений, рассматриваемых органической химией.

— Да, да я припоминаю, что это обстоятельство выставляется, как аргумент, сторонниками заноса жизни на Землю из пространства.

Долго еще беседовали путешественники о кометах, самых фантастических и таинственных из всех небесных светил. Между тем "Победитель" быстро летел в пространстве и через несколько часов прошел мимо кометы, которая потонула в солнечных лучах. Впереди опять расстилался бесконечный эфирный океан, черные глубины которого были украшены яркими звездами.

ГЛАВА VIII Карлики солнечной системы

Четыре дня летел аппарат в глубине пространства, не встречая ничего, решительно ничего. Как гигантская серебряная птица рассекал он эфирный океан и кругом было абсолютно пусто.

Как передать это оригинальное и жуткое чувство пустоты? В полной мере его не испытывали ни мореплаватель, у которого всегда остаются перед глазами волны океана с его рыбами и дельфинами, ни даже воздухоплаватель, который может любоваться голубым небом, белыми облаками и далекой, но все же видимой Землей; только в межпланетных черных безднах вполне овладевает человеком пустота.

Однообразие ее утомило и пассажиров быстрой серебряной птицы, так как прошло уже четыре дня после встречи с кометой.

В вагоне царствовала полная тишина. Путешественники выдумывали себе разные занятия, стараясь убить время: Наташа читала увесистый том небесной механики, добросовестно стараясь разобраться в многоэтажных формулах; Имеретинский составлял чертеж какого-то фантастического и, по правде сказать, ни к чему не нужного оптического прибора; Добровольский вычислял орбиту кометы, в уме перемножая трехзначные числа. Около него примостился Флигенфенгер и набрасывал карандашом портрет приятеля.

Но вскоре астроном встал и со словами: "Я сейчас, только новый карандаш возьму", поднялся наверх.

Прошло несколько минут. Флигенфенгер начинал терять терпение.

— Скоро ты? — крикнул он.

Молчание.

— Борис, скоро ты? — вторично позвал зоолог.

— Нет, я больше не могу писать, — послышалось в ответ.

— Отчего? — удивился покинутый художник.

— Кажется Веста!

— Какая там Веста? — сердито воскликнул Флигенфенгер, — иди скорей, надо эскиз кончить.

— Нет, позвольте, — вмешался Имеретинский; — Веста это действительно очень интересно. Я тоже пойду наверх.

— Ничего не понимаю! — в отчаянии промолвил зоолог. — Разве можно с ним рисовать: я только что глаза начал и как раз уловил любопытную черточку, а он — "Веста" какая-то!

Между тем наверху из окна открывалась интересная картина изменившегося звездного неба. Оно стало необыкновенно богато яркими звездами. Всего существует около 20 звезд первой величины в обоих полушариях небесной сферы. Теперь же из одного только верхнего окна было видно не менее сорока светил такой яркости. Некоторые из них медленно перемещались.

Количество звезд второй величины также прибавилось. Вообще небо имело довольно странный вид. Казалось, что созвездия перепутались и перемешались; признать знакомые фигуры было очень трудно.

Флигенфенгер, убедившись, что на рисование нет больше никакой надежды, перешел вслед за другими в верхнюю комнату и здесь в удивлении остановился около окна.

— Что же это? — спросил он без волнения, — мы опять несемся в метеорный поток?