Остров зомби - [20]

– И все же странно, – отозвался доктор Джеймсон. – Лично я предпочел бы скорее стать отступником, чем лужицей.

– Вы уверены? – возразил помощник. – Думаете, мы все предпочли бы отступничество? А зачем тогда мы ежечасно рискуем жизнью, не проще было бы открыть магазинчик где-нибудь в Суррее? Почему бы не перебежать к врагу и не получить награду?

– Ну... – замялся доктор Джеймсон. – Мы не можем так поступить.

– Вот именно. Для нас это – табу. А для них табу отречься от вуду. Вот так.

– Вы, культурологи, все софисты. Самые нелепые вещи выглядят у вас логично, – сказал доктор Джеймсон.

– То, что для одного человека – героизм, для другого – безумие, – прибавил помощник. – Все зависит от культурной традиции.

Доктор Джеймсон жестом попросил помощника замолчать. Все эти мифы и легенды тревожили его. Они сбивали с толку, все запутывали, а вот разные приборы, аппаратура, напротив, помогали разрешить много загадок.

Когда Корасон включил свою машину, многочисленные приборы и датчики, спрятанные под их одеждой, зафиксировали ее мощность, ее звук, ее волны.

Заключение экспертов – «конечно, предварительное, сэр», – гласило: импульс, посылаемый аппаратом, действует на клетки разрушающе. Другими словами, клетки тела перестраиваются.

– Другими словами? – переспросил доктор Джеймсон. – Если бы эти были понятнее!

– Аппарат посылает импульс, который побуждает материю видоизменяться. Органическую материю. Живой организм.

– Хорошо. В таком случае, выходит, зафиксировав этот импульс, мы можем сами создать эту чертову машину?

– Не совсем, сэр. В мире существует бесконечное многообразие типов излучения и волн. Решающую роль в аппарате Корасона, возможно, играет некая неизвестная нам субстанция.

– А как эта обезьяна в орденах до такого додумалась?

– Скорее всего, ему просто подвезло, – заметил один из входивших в команду ученых. – Хотя мы не можем с полной достоверностью ничего утверждать, пока не получим результаты лабораторных исследований, но, мне кажется, аппарат реагирует на наличие нервной системы. Платье несчастной женщины сшито из хлопчатобумажной ткани. Это органический материал. Однако он не пострадал.

– У меня закружилась голова, сэр, – признался самый юный член группы. – Когда аппарат включился, я сразу почувствовал головокружение.

– А остальные? – спросил доктор Джеймсон.

У остальных по коже побежали мурашки. Только один человек ничего не почувствовал – сам доктор Джеймсон.

– А ведь вы перед встречей хлебнули глоток бренди, сэр, – припомнил помощник.

– Да. Правда, – признался Джеймсон.

– Умибиец тоже пил. Говорили, что Корасону пришлось дважды включать свою машину, прежде чем тот распался. Негр был пьян в стельку.

– Нервная система... Алкоголь... Может быть, – согласился доктор Джеймсон. – Значит, стоит штурмовать президентский дворец мертвецки пьяными? И тогда аппарат нам нипочем.

Мужчины загоготали. Но, к сожалению, все было не так просто. Остров, особенно столица Сьюдад Нативидадо, кишели иностранными лазутчиками. Можно, потеряв часть людей, захватить аппарат, но вывезти его из страны во сто крат труднее. Другие разведки разом объединятся, чтобы помешать победителю. Тому, кто захватит оружие, придется вести мировую войну в миниатюре. Одному.

Доктор Джеймсон успел привязаться к своим подчиненным – ловким и проворным исполнителям. Они могли с успехом выполнить эту грязную работу, превзойдя агентов любой страны. Любой – но не всех сразу. Шансы были слишком неравные.

Да, этот остров был необычным. И ситуация тоже. Единственно правильное решение в этой ситуации со множеством мистических неизвестных – выжидать, не пытаться переколдовать колдунов и перешаманить шаманов, а оставаться самим собой. Сохранять британское спокойствие и не спешить с выводами. Пусть ошибаются другие. Вот именно. Доктор Джеймсон попыхивал своей трубочкой, провожая взглядом из окна машины пальмы и колючие кустарники, тянувшиеся вдоль пыльной дороги.

Неужели Корасон случайно наткнулся на чудесное открытие? Циферблаты на аппарате никакого отношения к делу не имели.

В Сьюдад Нативидадо оставленный англичанами у отеля наблюдатель сообщил, что их номер заняли пожилой азиат и худощавый европеец, который, когда ему пригрозили «вальтером Р-38», заявил, что ему чертовски не по душе этот остров, а также его собственное правительство, да и все прочие правительства тоже, и погода, и гостиница, и тот, кто наставил на него пистолет, и «мыльная опера», которая шла по телевизору. Из-за нее-то и пришлось тащить телевизор за тридевять земель, а «оперу» эту он видел двадцать два раза, и она ему опротивела в самый первый. Однако если англичанин не хочет неприятностей, он не советует мешать его приятелю смотреть ее. Особенно в такую жару. И ему это облегчило бы жизнь – ужасно не хочется убирать трупы, а о том, чтобы оставить их неубранными в такой жаркий день, и говорить нечего.

Да, этот странный белый понимал, что на него наставлен пистолет, но не разобрал, что это «вальтер». Какой там у него калибр? Ну, да не все ли равно, это не имеет значения, даже если англичанин решится выстрелить.

– Говорил он еще что-нибудь? – спросил доктор Джеймсон.