Остров затонувших кораблей - [33]

— Капитан, я пытался их отговорить…

Флинт прищурился. Ствол качнулся, и я вздрогнул.

— Не ври мне Билли. Я же знаю то ты у них за главного. Ты хотел предать своего капитана?

Собака Пёс залаял за моей спиной:

— Он заводила, капитан! Он всё придумал, мы не хотели…

— Да? Замечательно. Кто не хотел — валите прочь, ждите на шканцах. А у кого есть что сказать вашему капитану — прошу. Да, я весь внимание.

Молодцов как ветром сдуло. Трусы и негодяи, едва дошло до дела, как сразу поджали хвосты — и в кусты… Пёс, трехпалая собака, ему то я уж точно этого не прощу…

Зато рядом остались стоять малыш Том, Матанга и, к моему удивлению, доходяга Бен. Что же, в будущем эти товарищи могут рассчитывать на старину Билли.

— Капитан, команда уполномочила меня… — Я сжал нож в кармане, готовый защищаться в случае нового припадка капитана.

— Что именно, Билли? — вкрадчиво спросил Флинт, и от его голоса мурашки забегали по моей спине. Я заметил, что Флинт выглядит совершенно трезвым, словно это не он за пару дней вылакал бочонок рома в одиночку.

— Я уполномочен требовать возвращения на остров и раздела добычи, согласно правилам…

— Билли. Давай метку и не тяни дьявола за хвост.

Я передал метку. Не скажу, что мой лоб не покрылся испариной. Но я единственный, кто решился на такое. Даже Джон не рискнул бросить вызов капитану, чем резко уронил себя в глазах команды.

— О, как аккуратно… И что тут написано? «Выполнить уговор»… О каком уговоре речь, Билли?

— Вы знаете, капитан…

— Да? Ничуть не понимаю. Никакого договора и в помине не было. Слова я не нарушил. Как обещано выждать время, а затем разделить добро — так и будет. Так что, Билли, нарушения лишь с вашей стороны, Джентльмены. Это ничто иное, как бунт!

При этих словах дверь распахнулась. В каюту вскочили четверо самых верных капитанских собак. С мушкетами наизготовку.

Восстание захлебнулось в зародыше. Как и предупреждал Окорок.

Глава 23 Прогулка по доске. Бенн Ганн

Я видел, как дрожал Билли, глаза его слезились от обиды. Но всё же держался он молодцом, как мог. У меня самого поджилки тряслись, так я боялся капитана. Но после того, как я вытерпел пытки у Лавассера и вернулся героем, мне было бы стыдно прослыть трусом. И я почти не жалел, что стал на сторону Бонса. Ведь всё равно Флинт знал всех заговорщиков. Предал ли нас кто, или дьявольская проницательность Флинта раскрыла ему наши имена, не важно. Ибо все пятнадцать человек теперь как один, босые, безоружные, стояли у фальшборта. За нашими спинами виднелась земля, одинокая серая скала, и мы знали, что ей суждено стать нашей могилой.

— Благодарите команду, что вам сохранили жизнь. Но не радуйтесь слишком. Билли, ты изменник и бунтарь, и дьявол давно поджидает тебя в аду. И ты отправишься туда вместе со своими приспешниками, да. Но сначала вы познаете ад на земле!

Он захохотал, задрав голову, усы его затряслись.

— Добро пожаловать на прогулку по доске!

Нас оттеснили к фальшборту, где уже за планширь свесилась узкая доска. По одному завязывали глаза и толкали вперёд, каждый раз смеясь и радуясь, как кто-то оступался и кубарем летел в воду. Бонс шёл последним.

— Билли! Вот вам сабли, облегчите страдания друг другу! Прощайте!

Две сабли полетели за борт, сверкая, как рыбьи бока, они опустились на дно.

Я сорвал повязку, едва ступив на доску, и сразу прыгнул в воду, надеясь не доставить радости бывшим товарищам на борту «Моржа». Но вынырнув и отплевавшись, я увидел, что не все веселятся. Некоторые смотрели сочувственно.

Вслед в воду полетел и бочонок рому.

— Напейтесь, и отправляйтесь к дьяволу навеселе!!!

Помогая друг другу, мы вплавь устремились к острову. Моряки — плохие пловцы, но на этот раз Фортуна пожалела нас. На берег выбрались все.

Остров и островом нельзя было назвать. Клочок суши в океане, пара квадратных миль, скала, лишенная растительности, если не считать нескольких кустарников, чудом вцепившихся в камни. Ящерицы, змеи и птицы — вот все обитатели этой земли.

«Кассандра» подняла паруса. Мы молча смотрели в след. Никто не проронил ни слова. Да и что говорить? Нас оставили умирать, без шансов выжить. Умирать от жажды и голода.

Лишь когда корабль превратился в точку на горизонте, Том Морган прервал молчание.

— И что скажет нам наш капитан?

Слово «капитан» прозвучало в его устах более с издёвкой, нежели уважительно.

— Помолчи, Том, твой тон ни к чему.

— Ни к чему? Так ты называешь наше положение? Я не виню тебя, Билли, мы знали, на что шли. Но что ты скажешь теперь? По твоей вине затея провалилась, благодаря тебе мы здесь будем подыхать, жарясь на солнышке…

Билли развернулся. Оплеуха была так стремительна и сильна, что Том свалился на спину.

Почти тотчас же он поднялся, вытирая кровь с разбитого носа.

— Ты не прав, Билли… — Сказал он угрожающе.

Вот так ход! Билли всегда был горяч на руку и скор на расправу. Потому-то его и уважали. Кулак у штурмана был тяжёлым, а ответ стремительным.

На слова Тома Билли внимания не обратил.

— Том, нытьем ничего путного не добьешься… Бигфут, поди сюда!

Гаитянин поднялся, готовый слушать приказания.

— Бигфут ты лучший пловец! Достанешь оружие, оно пригодится.