Остров за островом - [44]

Пингвис

по-латыни «жирный»

Первыми европейцами, увидевшими пингвинов, были, очевидно, Васко да Гама и его матросы, которые в 1499 году плыли в Индию. Неизвестный летописец записал в путевых заметках, когда судно обогнуло мыс Доброй Надежды: «Мы увидели птиц, они были большие, как гуси, а крик их напоминал крик ослов. Летать они не могли». Однако интерес к птицам в те времена был не настолько велик, чтобы он мог способствовать их серьезному изучению.

Во время знаменитого путешествия Магеллана в 1519 году наблюдательный итальянец Антонио Пигафетта написал в своих заметках, что по берегам Южной Америки они видели «множество странных гусей, которые держались вертикально и не умели летать». Немного позже он уже пишет о них, как о пингвинах, отмечая их сходство с бескрылыми гагарками северного полушария. У них на теле был такой же толстый слой жира, а «жир» по-латыни — пингвис.

Лишь в 1758 году пингвины удостоились настоящего научного исследования. Оно было проделано Карлом Линнеем, который, изучив много различных видов, описаний и названий пингвинов, дал южноафриканскому очковому пингвину название Spheniscusdemersus, что в переводе означает «погруженный в волны клин». Так остроумно Линней выразил в названии и образ жизни, и форму тела этой птицы.

Шведский ботаник Даниель Соландер, один из многочисленных учеников Линнея, находился в группе ученых, сопровождавших капитана Джемса Кука в его первом большом путешествии на «Индевре» в 1768–1771 году. Благодаря общим трудам Соландера, Джозефа Бенкса и немецкого натуралиста Джона Форстера пингвины заняли наконец надлежащее место в систематике. Во время посещения Фолклендских островов велись точные записи всех наблюдений над пингвинами.

Ученые были немного озадачены, ибо они писали: «Пингвины — это нечто среднее между птицей и рыбой, их крылья мало чем отличаются от рыбьих плавников, и пользуются ими пингвины только при нырянии, они никогда не прибегают к помощи крыльев, чтобы бегать или побыстрее выйти из воды на берег. Наверное, их крылья следовало бы назвать плавниками».

Во втором известном путешествии Кука в 1772–1775 годах принимал участие другой ученик Линнея, ботаник и зоолог Спаррман, который вместе с Форстером сделал чучела пингвинов с Фолклендских островов, мыса Горн и Новой Зеландии. Плоды их трудов и теперь можно видеть в Государственном музее естественной истории в Стокгольме.

Триста лет спустя после первой встречи с пингвинами, описанной Пигафеттой, тем же курсом плыл «Бигль». На борту находился молодой естествоиспытатель Чарлз Дарвин, который, конечно, оставил очень яркое описание пингвинов, живущих на Фолклендских островах.

Естествоиспытатели изучали колонии пингвинов, а охотники на китов и тюленей безжалостно истребляли их. Особенно плохо пришлось королевским пингвинам, у которых слой жира достигал двух сантиметров. В 1867 году одно акционерное общество хвастливо сообщило, что его суда доставили домой двести тысяч литров пингвиньего жира, то есть это означает, что было убито почти полмиллиона птиц. Любое экспедиционное судно убивало пингвинов, чтобы пополнить свои запасы продовольствия, сбор яиц велся без всякого учета, сохранение того или иного вида никем не принималось во внимание. Поблизости от Порт-Стэнли в одной только колонии ослиных пингвинов в 1871 году было собрано не меньше 25 тысяч яиц. На острове Кидней численность пингвинов-скалолазов[3] также катастрофически уменьшилась в результате сбора яиц. В 1917 году там было собрано пятнадцать тысяч яиц, а в 1936 — около пяти тысяч. «Урожай» 1952 года насчитывал уже всего тысячу штук, которые были собраны на пикнике в первый день школьных каникул.

На Фолклендских островах до сих пор продолжают собирать яйца пингвинов, но теперь это ведется под контролем местных властей. Однако к выдаче лицензий на сбор яиц тут относятся не слишком строго. Достаточно заглянуть на склад у грузовой пристани. Правда, надо признаться, что в настоящее время сбор яиц на архипелаге не представляет угрозы дальнейшему существованию пингвинов.

Слабые попытки к местному запрещению охоты на пингвинов предпринимались на Фолклендских островах уже с 1864 года. С 1914 года все пингвины находятся под охраной закона. Но закон соблюдается не очень-то строго, особенно в таких местах, где исключена возможность эффективного контроля. В Международном арктическом договоре один из пунктов говорит о пресечении всех тенденций к истреблению диких животных. Есть надежда, что когда-нибудь ученые и политики сделают следующий шаг и объявят Антарктику международным заповедником.

Когда читаешь труды профессора Бернарда Стонехауза, самого крупного авторитета по пингвинам, становится ясно, что изучение этих птиц, которое обычно проводится в тяжелых условиях, дарит ученому много радости, так как он все время находится в общении с существами, столь сходными с Homo sapiens по своему поведению, что они кажутся своеобразной карикатурой на него.

Вот что пишет Бернард Стонехауз: «Вертикальное положение тела пингвинов и их невозмутимо важный вид невольно вызывает улыбку. Нам казалось, что животные, которые так похожи на людей, должны и вести себя, как люди. Поэтому мы, помимо воли, искали в их поведении человеческие свойства. Иногда нам было смешно, иногда мы бывали даже задеты. Пингвины дерутся из-за своих участков. Крадут у-соседей. Бьют жен, наказывают и тиранят детей- Какие еще нужны доказательства, что они не такие же, как мы?»